Ящик для письменных принадлежностей

У музыкальной шкатулки есть семь мелодий. По одной для каждого из видов морского ветра. Иными словами, она играет ту или иную мелодию в зависимости от того, какой дует ветер. Стоит измениться ветру, меняется и мелодия. Так что мореплаватель мог определять ветер, не выходя из каюты, по звукам из музыкального ящика и узнавать, что за ветры свистят над палубой и когда происходят перемены. О ветре под названием "юго" сообщала мелодия, начинавшаяся словами "В рубахе тихой завтрашних движений…", если дул ветер "бора", то слышалась песня "Тишина такая, как тогда, когда синие цветы молчат…", ветер "трамонтана" завывал под звуки "День мой смеркается дважды…" и т. д.

8 Ящик из древесины ореха

Если убрать правую стенку средней ванночки, то и с этой стороны из пустоты выскочит, подброшенный пружиной, ящик из древесины ореха (8). В этом ящике лежит свернутая в трубку рукопись, закрученная в страницу, вырванную из какого-то комикса. На одной из картинок комикса изображен бык с пеной у рта. У него на спине, верхом, лицом друг к другу, сидят молодой человек и девушка. Текст комикса на английском, а эта картинка называется "Third Argument". Итак, если развернуть вырванную из комикса страницу, обнаружится рукопись. Она представляет собой тетрадь, страницы которой исписаны зелеными чернилами, бумага толстая и рыхлая, наподобие промокательной, с надписью мелким шрифтом на каждом листе, сообщающей, что это экологический продукт. По обложке желтоватого цвета рассыпаны мелкие синие цветы. Сама рукопись написана мужской рукой и напоминает своеобразный дневник, в который кое-где вклеены вырезки из отпечатанного типографским способом текста. Далее целиком приводится текст дневника со всеми вставками. Написано в Париже на сербском языке.

Рукопись из Парижа, завернутая в страницу из английского комикса

– Это ты прилепил объявление в книжном магазине "Шекспир"? – спросил меня вчера из телефонной трубки женский голос.

– Я, – ответил я.

– Сейчас я иду на факультет. Я учусь на строительном. Знаешь, где это?

– Я тоже учусь на строительном, – выпалил я в ответ, – буду у входа через сорок пять минут.

Стоило мне посмотреть на нее, как по положению ее зрачков я понял, что ее левый глаз прошел гораздо большее число реинкарнаций, чем правый. Он был старше правого по крайней мере на тысячу пятьсот лет. И не моргал. Она пришла с книгами под мышкой.

– Ты читала книгу? – спросил я.

– Нет, – ответила она. – Я вообще не так уж много читаю. А ты? Ты читал ее? Или это просто прием, чтобы познакомиться со мной?

– Забудь об этом, – сказал я. – Хочешь, будем заниматься вместе, а?

– Хорошо, но только давай сразу договоримся. Пока не кончится семестр – никакого траханья. А после сессии посмотрим. Идет?

– Идет, – ответил я.

Так мы начали вместе готовиться по курсу "Математика 1", и, оттого что, в отличие от меня, она была не из провинции, занимались мы в ее большой квартире на улице Filles du Calvaire.

Каждое утро, довольно рано, я проходил мимо принадлежавшего ей сверкающего автомобиля марки "Layland-Buffalo". Предварительно я сворачивал в сквер, который выходит на Rue de Bretagne, отыскивал на дорожке камень, подбирал его и прятал в карман. Потом звонил у двери и поднимался на второй этаж. Книги, тетради и нужные для занятий инструменты я не брал. Все это лежало у нее, всегда готовое к работе. Перед ней мерцал семнадцатидюймовый монитор пентиума. Занимались мы с девяти до одиннадцати, потом нам подавали завтрак, и мы продолжали занятия до двенадцати. Позже мы повторяли пройденный материал. Все это время я держал в руке камень, который, стоило мне задремать, падал на пол и будил меня прежде, чем она успевала что-то заметить. Иногда, когда мне не хотелось спать, я разглядывал ее гитару, стоявшую в углу комнаты. На стенах вместо картин в рамках и под стеклом висели сильно увеличенные почтовые марки с изображениями парусников и пароходов. После часа дня я уходил, а она продолжала заниматься одна.

Таким образом мы готовились к экзамену по математике ежедневно, кроме воскресенья, когда она занималась одна. Очень быстро она заметила, что я все больше и больше отстаю от нее. Она думала, что я ухожу раньше, чем она закончит заниматься, чтобы самостоятельно выучить материал пропущенных лекций, но ничего мне не говорила.