Ящик Пандоры

Монах посмотрел на упаковку с минеральной водой, стоящую в углу, перевел взгляд на мощный запор и дубовую дверь, способную сдерживать в течение получаса мощный таран.

— Симптомы т-т-только у меня одного, Гуча, — сказал священник, сел на кровать. — Но думаю, вреда не будет, если врачи проверят остальных жителей села. Тесного контакта у меня ни с кем не было, к-к-кроме… — Он запнулся. Вспомнил посетителя, его крючковатый нос, бледную кожу лица и отсутствие видимых синих полосок вен на запястье. — К-к-кажется, приезжал какой-то человек. Не местный.

— Он уже уехал? — пытал врач. — Когда это случилось?

— Вчера. П-п-после полудня. — Отец Серафим помассировал подушечками пальцев виски. К прочим симптомам присоединилась головная боль. Словно в затылок вонзали иглы. Ему было трудно сосредоточиться, и странное дело, теперь уже монах не знал наверняка, имелось ли в действительности общение с необычным визитером или ему все пригрезилось.

— Ладно! — отчеканил доктор Иремадзе. — Я тотчас отдам распоряжение, приедет спецслужба скорой помощи, возьмут анализ у всех людей, работающих в монастыре. Насчет твоего посетителя подумаем отдельно. Собери все необходимое, отче! Смартфон брать с собой в больницу запрещено, но для тебя, думаю, сделают исключение. Туалетные принадлежности, зубную щетку, — врач монотонно перечислял предметы личной гигиены, было слышно, как он отдал короткое распоряжение.

— Не надо, Гуча! — тихо попросил священник.

— Что — не надо?!

— Я останусь в храме, Гуча…

— Ты с ума сошел, Серафим! — от волнения доктор перешел на грузинский язык, который монах знал так же хорошо, как русский или арамейский. — Ты понимаешь, насколько опасен этот вирус?!

Отец Серафим с трудом поднялся с кровати, приступ дрожи набросился на него, словно свора злых собак. У него застучали зубы, судорога свела мышцы.

— Я тебя силой заберу в больницу! — кричал доктор. — Спеленаю, как непослушного ребенка, и увезу! Слышишь?!

Дрожь немного ослабила хватку, но священник знал, что это временная передышка. Он захлебнулся в приступе лютого кашля.

— И не вздумай запираться, отче! — Голос врача сверлил и без того воспаленную голову. — Дверь сломаю!

Отец Серафим отложил смартфон на кровать, голос врача уплыл куда-то очень далеко и доносился теперь, будто из соседнего помещения через неплотно закрытые двери. Он открыл бутылку минеральной воды, жадно отпил из горлышка. Солоноватая жидкость оросила горло, стало немного полегче. Монах взял смартфон, поднес к уху.

— Где ты, отче?! — В высоком голосе врача угадывалось беспокойство.

— Я здесь, Гуча, здесь, д-д-дорогой…

Отец Серафим лег на кровать, закрыл глаза, и тотчас кровать поплыла куда-то, как лодка, танцующая на морских волнах. В этом состоянии не было ничего плохого. Издалека прилетели чарующие звуки, словно неподалеку играли удивительную по красоте мелодию.

— Я здесь, Гуча… Все еще здесь…

— Ты ведешь себя безответственно, Серафим! — возмущенно кричал доктор. — Скорая помощь выехала, дороги пустые, будут минут через тридцать, — он перешел на русский язык и говорил с характерным акцентом, присущим жителям Тбилиси. — Я тоже приеду. Надеюсь, ты не заставишь меня применять силу.

Священник улыбнулся. Горячий парень этот доктор Иремадзе!

— Послушай меня, Гуча! — тихо сказал он. — Если на сегодняшний момент в деревне никто не заболел, значит, такова Божья воля. Получается, что я заразился от приезжего. Останусь здесь, в своей келье, ты — врач, лучше остальных знаешь, как важно изолировать инфицированного человека от остальных.

— Черт тебя раздери, святой отец! — закричал доктор.

— Вот и тот, с крючковатым носом, все про беса рассуждал, — сказал священник. — Осторожнее со с-с-словами, Гуча! Соблазны входят в мир посредством слова. И не пытайтесь двери ломать, — добавил он, усмехнувшись. — Их не вчера строили, надежная конструкция. Все, Гуча, все дорогой, позвоню тебе позже…