Ящик Пандоры

Стас, сделал тогда всё по-своему и женился-таки на Марго. Но жить с ними под одной крышей Веруня не позволила и «молодые» переехали к бабуле, где к тому времени обосновались мы с девчонками и невесть откуда свалившийся на наши головы Феликс. Феликс приходился нам каким-то очень дальним родственником, настолько дальним, что бабушка даже не сразу сообразила о какой ветви нашей многочисленной родни идёт речь. Когда-то давным-давно, то ли ещё до революции, то ли сразу после какой-то из наших общих родственников переселился в Туркестан, да так там и осел, обзаведясь семьёй и потомством. Последовавшие затем потрясения жизни – как-то революции, войны и репрессии оборвали родственные связи и Феля, приехавший в конце «лихих 90-х» в Питер из солнечного Чарджоу, отыскал бабушку каким-то чудом. С собой он привёз только чемодан, набитый дынями и старую спортивную сумку. Мы потеснились и стали жить в просторной четырёхкомнатной квартире на Петроградской стороне все вместе. Мы с мужем, который по долгу службы вечно пропадал в многочисленных «горячих» точках, которые множились на просторах бывшего Союза как грибы, наши дети, мои родители, бабуля и Феликс. Фелька вскоре после приезда устроился на работу официантом в какой-то кабак, но, где-то через полгода, его избили на улице, украли куртку, а вместе с ней – все деньги и паспорт. Паспорт у него, кстати, был туркменский. И стал наш Феля «человеком-никто». Ведь для того, чтобы получить новый документ, удостоверяющий личность, ему надо было выехать из России, а выехать без документа он не мог. С работы его выгнали, и теперь он перебивался какими-то случайными заработками. Уходил на работу ближе к вечеру, возвращался почти под утро, но деньги приносил исправно.

А теперь к нам присоединились ещё и Стасик с Марго. Со временем тихий компьютерный мальчик Стас помирился с родителями и те воленс-неволенс примирились с его выбором. Только Верка иногда стенала, что с Марго у сына вряд ли будут дети, а она «желает нянчить внуков»!

Из раздумий меня вывел вопрос Феликса:

– А что такое Караваджо?

– Не «что такое?», а «кто такой?» – поправила я, – Художник был такой.

– Ну откуда в их азиях-узкоглазиях Караваджо? – ехидно спросила Верка, – У них там кроме ишаков с верблюдами больше и нет ничего!

– Почему? – обиделся Феликс, которого Верка за что-то невзлюбила и не упускала случая «опустить» прилюдно, – У нас там Бактрианское царство было. Древнейшая цивилизация. И Парфянское тоже. Александр Македонский…

– Да потому, что чурки были, чурками и остались! Кормили вас, поили, людей из вас делали! – завела Веруня свою любимую песню под названием «Такую страну развалили!», словно виновным в развале Союза был лично Феликс.

– Мам, не начинай! – попросил Стас.

– Причём здесь это? – спросил Феля.

– Заткнитесь оба! – рявкнула я.

Глава 2. Мемуары

На экране крашеная блондинка в платье, беспощадно обтягивающем лишние килограммы, пыталась выдавать глупость за собственное мнение. Я подумала, что глупость тоже может быть мнением. В конце-концов, как сказал Конфуций – это «не отсутствие ума, а другой ум». Вполне политкорректно и в духе нашего беззубого времени. Интерьер блондинкиного дома был соответствующий. Комнаты были тесно заставлены позолоченной мебелью, обитой полосато-матрасной тканью. Судя по закадровым пояснениям – блондинка была писательницей. А точнее – производительницей «литературного фастфуда», каковой «фастфуд» позволял дамочке зарабатывать на хлеб с маслом. И неплохо позволял.

– Что это за хня? – на кухню, где я возилась с ужином – была моя очередь готовить, – заглянул Феликс, – Очередных дебилов смотришь?

– Да это покруче твоих «пельменей»! А, главное, в сто раз смешнее! Ты погляди только на этот сияющий ужас!

Фелька оставил «лентяйку», которую, было, схватил, и воззрился на экран. Золочёные интерьеры, понтовая машина и, главное габариты блондинистой обладательницы всего этого великолепия целиком завладели его вниманием.

– Что это?

– Это великая писательница. Властительница женских дум. А так же владелица заводов, газет и пароходов. Между прочим – до сих пор одинока!

– И что?

– Попытай счастья. Правда, она в Москве живёт, ну да это ерунда.

– Какого счастья? – Феля, похоже, не понял юмора.

– Фелька! Тупица! Ты посмотри, какая женщина! Блондинка! Не комсомолка, но вполне себе ничего! Ты предложишь ей своё божественное тело, может – ты и есть мужчина её мечты?! Ты посмотри, какая фигура!

– Какая фигура? Эта жирная обтянутая срака?!

– Ну, не все же такие дохлые, как ты.

Фелька и впрямь больше напоминал узника Бухенвальда.

– Феля! – попыталась воззвать я, но Фелька меня уже не слушал и ретировался из кухни. А вместо него появился Стас.