Ящик Пандоры

…Однажды к нему зашел Флориан и, задав идиотский вопрос: «Как идут дела?» – удалился к себе, что вызвало у Дария полнейшее удовлетворение, поскольку он не терпел зрителей и был снисходителен лишь к деревенским детям, которые с ребяческим любопытством, бывало, заглядывали в клуб и, пять минут поболтавшись у его стола, куда-то улетучивались. Потом он с ними встречался у речки, где иногда удил рыбу, или возле купальни, где тоже иногда позволял себе побарахтаться в сельской (с осокой и раками) речушке…

…Дважды звонил Пандоре. И когда это делал, был чрезвычайно внимателен не только к интонациям ее голоса, но и к фону, на котором тот звучал. И при втором звонке ему показалось, что кроме ее довольно радиогеничного голоса где-то поблизости с ним сифонил мужской баритон… Какое-то внезапно оборванное слово, как будто кому-то, кто некстати открыл рот, тут же на него наложили ладонь. Через подозрения – к прозрению. Фантазии бывают пророческими. А пророчества – фантазиями. В течение получаса мозг Дария разогрелся до такого состояния, что он набрал номер такси и попросил прислать машину. Пока ждал, успел пере одеться и предупредить Флориана о своем отбытии. И еще раз сделал звонок, убаюкивающий внимание Пандоры. Внезапность, неожиданность, блицкриг и… дезинформация… Он ей сказал, что работа в разгаре, для чего даже постучал кистью по банке с краской, повздыхал, сонно позевал – словом, сотворил мимикрию, которая должна была усыпить ее бдительность и т. д.

Приехал за ним таксист Эней. Опухший от пьянки и очень неряшливо побритый. И, видимо, с обильно потеющими ногами, ибо в салоне стояла удушливая атмосфера конюшни или же заброшенного курятника. Но как возчик Эней был бесподобен. Ему достаточно только заикнуться, куда гнать, и он… Через десять минут они уже были в районе предполагаемого объекта событий. Расплатившись с Энеем и не забыв дать ему на чай, Дарий перебежками и с задыханием от волнения направился в тыл врага. Он подошел к производственному участку не с улицы Йомас, а со стороны желдороги, минуя сетчатый заборчик, забрел в густые заросли жасмина и коринки. Впрочем, он их до конца не стал проходить, а, добравшись до границы, остался в кустах, откуда прекрасно были видны двери, за которыми «один бог знает, что творилось…» Стараясь сдержать дыхание и подавить всякие попытки Артефакта взбухнуть (а это с ним происходит постоянно, когда в груди бушует ревность), Дарий занял наблюдательную позицию, полагая, что совершает праведное и абсолютно этичное действие. Таков уж предрассудок предрасположенных к чрезмерному либидо кобелей и кобылиц.

И, о чудо! Дверь вдруг отворилась и перед взором ошарашенного Дария предстал Монгол, то есть коммерческий директор, который в списке подозреваемых проходил под первым номером, хотя и в контексте с Хуаном Гойтисоло. Но факт налицо, и второй контрагент сейчас в расчет не брался. А зря. Когда Монгол… Тамерлан… Чингисхан… с оглядкой, отплыл от двери и повернул за угол, Дарий сделал шаг и хотел было направиться к Пандоре, чтобы… как вдруг ситуация радикально и радиально изменилась. Из-за угла здания вдруг появилась очень авантажная фигура… Дарий даже протер глаза… фигура Хуана Гойтисоло, на котором сидел превосходный европейского стиля и элегантных тонов прикид, а его смугло-золотистая харя была гордо вознесена, и лишь ветерок шевелил его седую гриву. Первым порывом Дария было желание зарычать диким зверем и тем самым остановить полового разбойника, кинуться к нему и, схватив за гриву, провести смугло-золотистоиспанской мордой по терке асфальта. Но вместо столь благородного порыва Дарий остолбенело торчал в кустах коринки, ухватившись одной рукой за вышедший из-под контроля Артефакт. Да, ревность и эрекция – вещи совместимые. Аллилуйя! Господи, спаси и помилуй! Чтоб вся Испания превратилась в Атлантиду! А все испанцы – в триста спартанцев, которые все до одного полегли в уютном Фермопильском ущелье. Царствие им небесное! «Ладно, подождем, – успокоил себя художник и присел на корточки, чтобы снизить риск быть демаскированным. – Хорошо, иди, идальго, а я подожду, перекурю, а там посмотрим, кто кого ушлее и быстрее…» Но что это? Из-за угла появились двое его охранников, которые, не доходя до дверей метров пятнадцать, остановились и стали мерно закуривать.