Ящик Пандоры

Макс осмотрел дверцу и петли, попробовал ножом на крепость – ржавое, но еще лет эндцать простоит. Замок, округлая хрень типа «черепашка» с единственным отверстием для ключа, закис от ржавчины. В другой ситуации он бы открыл такой запор гвоздем, но здесь взламывать просто нечего, время и осадки сделали свое дело. В наборе сталкера Ильина был маленький ломик-фомка, но строители позаботились и об этом, обварив петли куском трубы, гвоздодером и не подлезть. Рвать гранатой или попробовать отстрелить замок – дело рисковое, привлекать внимание местных «жителей» им с майором сейчас совсем ни к чему. Присмотревшись, разглядел, что кладка дала трещину, стена осела, скособочив своим весом стальной косяк двери. Даже будь у Макса ключ, дверь все равно не открыть. Дела…

Адвокат вернулся в шалаш, проверил Ильина, но там все было без изменений, единственное, майор стремительно бледнел под маской противогаза. Время уходило, а вместе с ним и жизнь не только сталкера Полиса, но и, возможно, самого Максима, да и Серафимы в придачу. Возвращаться без живого майора никак нельзя! Погода тем временем стала совсем гадской, хотя и до этого была не крем-брюле, как любил говаривать Катала. Небо, и до того затянутое облаками, набухло грязно-серой ватой, почернело, и пошел дождь вперемешку с мелким снегом. Но оно и хорошо: плохо для Макса, плохо и для зверья, зачем мерзнуть, мочить шкуру, лучше переждать. Так, по крайней мере, хотелось думать Адвокату.

Цепляясь за ветки, Белявский забрался на ствол поваленного исполина – вес огромного дерева, видимо, не удержали корни, в оставшейся яме на глубине трех метров виднелся бетон. Пройдя по широкому узловатому стволу, Макс взобрался на остатки железной крыши вентларька. Часть кладки сохранилась и все еще прочно держала кровлю, зато с другой стороны зияла дыра. Ухватившись за торчащий сук, он подобрался ближе и заглянул внутрь строения. За прошедшие годы туда намело слой земли, листьев и даже успел прорасти жидкий бурьян, но главное, вдоль стены на глубину трех-четырех метров уходила лестница. Большего было не разглядеть отсюда даже с фонарем. Оставалось, расшатывая ломиком кирпичи, расширить пролом.

Макс размахнулся ломиком, метя плоским наконечником в шов между кирпичами. Первые три ряда расшатало время, осадки, череда заморозков и оттепелей, дальше раствор был покрепче. Махать железякой, потея в резиновом балахоне, делать несколько ударов и прислушиваться-оглядываться, не пришел ли кто на стук дятла-бетонщика, то еще удовольствие.

Погода еще поддавала, не в меру щедро заливая обзорное стекло противогаза холодными каплями дождя, а поднявшийся ветер швырял комья липкого снега; руки в резиновых перчатках заледенели, спина тягуче ныла, постреливая тупой болью в поясницу. Мускулы наливались неприятной, каменной тяжестью. Но все равно в душе было как-то светло и где-то даже радостно: он делает простую работу на открытом пространстве! Не в душных, пропахших дерьмом и ссаньем, крысами и потом сбойках-туннелях, а на открытом воздухе. Пусть радиоактивном и ядовитом, в противогазе…

Солидный кусок стены после очередного удара ломиком с железным грохотом посыпался внутрь вентшахты. Максим с тревогой повертел головой, осмотрел дворик, но вроде бы чисто. Воплей обезьян больше не доносилось и тут всего два варианта: либо ветер заглушил, либо мохначи закончились. Адвокат вернулся к Ильину, взял из его снаряжения моток веревки и пару карабинов. Один конец нейлонового троса петлей обвязал вокруг толстой ветки, а второй спустил в шахту, лучше сначала исследовать возможный вход в метротуннели, а уж затем тащить туда полумертвого сталкера. Вдруг герма закрыта, или прохода попросту нет?!

Ухватившись за трос, упираясь в стену ногами, стал потихоньку спускаться. Правда, не учел одного: перед спуском он полчаса махал железкой, и руки устали. Примерно на середине пути мышцы дали сбой, пальцы стянуло судорогой, канат выскользнул из перчатки, и Максим брякнулся с двухметровой высоты. Благо, промахнувшись мимо груды свеженаломанных кирпичей, угодил на горку земли и перепрелых листьев. Потирая отшибленный зад и тихо матерясь в противогаз, он осмотрелся. Внутри вентшахта оказалась трубой из кирпича, причем пол, на который он приземлился, занимал лишь половину пространства, у дальней стены лепилась стальная лестница, идущая вниз. Адвокат за неимением фонаря зажег магниевый факел и бросил в яму. Глубина оказалась уже более солидной, метров шесть.

Спустившись по заскорузлой от ржи лесенке, Белявский обнаружил глухой пол, засыпанный землей.

– Да твою ма-ать! – в сердцах он пнул стену отозвавшуюся металлическим «бамс». В болезненном сине-белом свете фальшфейера Макс рассмотрел, что стена вовсе и не стена а стоящие вертикально гигантские «жалюзи», заслонка, перекрывшая по команде автоматики доступ зараженному воздуху с поверхности!

– Умели же делать, гады! – вслух удивился проницательности предков Белявский, – теперь бы вас еще и открыть…