Ящик Скиннера

Время от времени она останавливалась и устремляла взгляд в пространство, не выпуская из рук картофелины и ножа, потом, спустя несколько секунд, снова склоняла голову и продолжала чистить, чтобы еще раз остановиться и замереть. Несколько раз их с Фан Му взгляды встречались. Ляо Яфан не отводила глаз, смотря прямо на него. Он ей улыбался, но она никак не отвечала; просто снова принималась чистить картошку с задумчивым выражением на лице.

Дети, один за другим, возвращались в приют из школ, шум и суета во дворике усиливались. Ребятишки разного возраста, здоровые и калеки, бегали друг за другом с громкими криками. Кто-то радостно рассказывал, как прошел день в школе; кто-то пытался отобрать у другого конфету. Несколько человек присели на корточки возле стены и перешептывались, хихикая и шмыгая носами.

Учитель Чжоу отряхнул землю с рук и предложил:

– Маленький Фан, почему бы тебе не остаться на ужин? Особых изысков не обещаю, но точно будет вкусно.

Фан Му покачал головой: он живо представил себе, насколько неловко ему будет сидеть за одним столом с Ляо Яфан и ужинать вместе. Она понятия не имела, как выглядит человек, которому ее мать дважды спасла жизнь, и уж точно не могла помнить растерянного парнишку-студента, как-то раз прошедшего мимо нее по коридору мужского общежития № 2, в котором она стояла, словно принцесса. Фан Му еще предстояло набраться храбрости, чтобы выступить перед девочкой в роли ее покровителя.

Пока он выдумывал предлог, чтобы вежливо отклонить приглашение, зазвонил его мобильный телефон.

– Ты где? – резким тоном спросил Бьян Пинь.

– В городе. Что случилось?

– Встречаемся возле общежитий бумажного комбината в Куанцяне через пятнадцать минут!

Фан Му попытался уточнить, что произошло, но начальник уже повесил трубку. Юноша распрощался с учителем Чжоу, прыгнул в свой внедорожник и помчался по городу под вой сирены.

* * *

Округ Куанцянь был одним из старейших в городе, и некогда там располагалось большинство заводов и фабрик. Пока новомодные архитектурные течения не распространились повсеместно, этот район процветал. Однако по мере непрерывной городской экспансии и вытеснения производства на окраины Куанцянь превратился в тихий уголок, чуждый современной городской культуре. Его скромные особнячки и трехэтажные жилые здания выглядели старомодными. Но, будь район новым или старым, люди повсюду одинаково любопытны.

Толпа зевак стояла перед ветхим трехэтажным домом. Полицейские машины были припаркованы на всех свободных местах, так что Фан Му пришлось оставить свой внедорожник в квартале оттуда и прогуляться пешком.

Пространство перед зданием огородили полицейской лентой, за которой суетились мрачные люди в штатском и в полицейской форме. Фан Му прицепил свой именной бейдж к нагрудному карману рубашки, поднял ленту и поднырнул под нее. Бьян Пинь разговаривал с констеблем[2] в форме отряда особого назначения; заметив Фан Му, он подозвал его к себе.

– Это офицер Фан из нашего ведомства, – представил его Бьян Пинь. – Констебль Дуан из спецотряда.

Фан Му протянул руку. Ладонь констебля была шершавой и жесткой, а рукопожатие на редкость крепким.

– Изложу суть дела. – Бьян Пинь указал на третий этаж. – Сегодня после полудня съемочная группа с местного телеканала приехала в квартиру триста один на третьем этаже для съемок программы. Участник шоу утверждал, что его зовут Люо Цзяхай и что он очень хотел бы повидаться со своей старой учительницей, причем именно сегодня, в День учителя. Войдя в квартиру, он выхватил нож и нанес ей удар. Текущее состояние жертвы неизвестно, но, судя по показаниям свидетелей, она мертва. Проблема в том, что в квартире находится девочка примерно девяти лет, и мы предполагаем, что ее держат в заложниках, – только поэтому до сих пор не взяли квартиру штурмом.

Пока Бьян Пинь говорил, полицейский в форме взялся за мегафон и начал кричать в сторону здания:

– Послушайте меня! Вы окружены! Бросьте оружие и отпустите заложницу! Вам следует немедленно сдаться властям! Повторяю…

Фан Му осмотрелся. Все окна были закрыты; на призывы полицейского никто не отвечал.

– Он выдвинул какие-нибудь требования?

– Нет, никаких, поэтому наш план – послать кого-нибудь к нему для переговоров и выяснить, чего он хочет. Ну и попытаться обезвредить его. – Бьян Пинь спокойно выдержал вопросительный взгляд. – Я собираюсь послать тебя.

Фан Му остолбенел. Во рту у него пересохло. Несколько секунд он так же, не отрываясь, смотрел начальнику в глаза.

– Меня?

– Именно.

Фан Му глянул на констебля Дуана, рассчитывая по меньшей мере на ободряющий кивок, но на лице у того просматривалось очевидное недоумение с примесью сомнений.

Бьян Пинь тоже это заметил. Он развернулся к констеблю и сказал:

– Дуан, дружище, это лучший парень в нашем ведомстве. – Потом махнул рукой Фан Му: – Иди готовься!