Ящик водки. Том 1

«Мне больно было думать, что нам, в отличие от чилийцев, не довелось в каком-нибудь 1973-м забрать власть у своих левых. Лишних 18 лет русские коммунисты у нас в стране, да и в половине остального мира, лезли навязывать чужим свои примитивные понятия, ненавидели всех, кто богаче и умней, грабили и делили награбленное, засылали диверсантов и убийц в приличные страны, подстрекали к войнам африканцев и афганцев, давили танками мадьяр и чехов… В общем, творили свои обычные мерзости. Могучий старик Пиночет избавил свою страну от унижений, неизбежных при коммунистической власти. Власть эту он сверг тогда, когда она его достала, когда ему противно стало терпеть. В отличие от восточных европейцев, которые дожидались разрешения от доброго иностранца Горбачева, дедушка Пиночет поступил по-мужски и рубанул сплеча.

А у нас не нашлось никого, кто б в те же годы привел страну в соответствие со здравым смыслом. Кому сил не хватило, кому ума, кому совести. Так как-то получилось…»

Кох: А вот гораздо хуже и опасней для нации в целом, особенно для такой незаконопослушной нации, как русские, когда твердая рука не является твердой. И в глубине души, сам перед собой, человек это понимает.

— Это ты про Андропова?

— Я сейчас говорю о другом человеке.

— А, есть такой человек, и вы его знаете.

— Да-да. И наверняка он в глубине души понимает, что никакая он не твердая рука. Что это свита играет твердую руку. А свитою он не управляет.

— Твердая рука — типа рукопожатие твердое, как никогда.

— А в свите есть твердые люди. Пускай они не шибко умные, но твердые… Знаешь, такая у них непреклонность, как у Николая Палкина была… И тогда, чтоб не упасть лицом в грязь перед свитой, нетвердая рука начинает играть твердую руку. И обычно переигрывает. Как тот прокурор у Войновича, который боялся, что все узнают, что он добрый — и, чтоб не узнали, всем выносил смертные приговоры. А сильный человек, который точно знает, что он сильный — ему не нужно казаться сильным. Понимаешь?

— Это как пидорас, который демонстративно ходит по блядям.

— Ну, это латентный пидорас. А настоящие пидорасы не скрывают, что они пидорасы.

— О чем мы и говорим — твердая рука, нетвердая.

— Так вот в этом смысле Андропов был сбалансированной личностью. Сильный мужик. Сбил корейский лайнер…

Зарубежные медиа говорили — уже тогда — про террористов и взрыв. Но вскоре начальник Генерального штаба маршал Николай Огарков признал, что советские истребители «остановили» авиалайнер двумя ракетами класса «воздух-воздух», и, как известно, обвинил южнокорейский самолет в шпионаже в пользу Соединенных Штатов. Никто в это не поверил, и дошло до того, что одиннадцать западных государств прекратили воздушное сообщение с Советским Союзом — правда, всего на два месяца.

Любопытно, что во время визита в ноябре 1992 года в Сеул президент Российской Федерации Борис Ельцин назвал ошибочными действия советского военного командования и выразил глубокое сожаление по поводу трагедии, разыгравшейся над Сахалином. А вскоре — в 1997 году — появились сообщения о том, что один из бывших высокопоставленных чинов японской военной разведки признался, что южнокорейский самолет выполнял-таки задание американских спецслужб: залетел к нам, чтоб привести в действие советскую систему ПВО и засечь радиолокационные станции. Настоящим самолетам-разведчикам это не удавалось — система их вычисляла сполоборота, не раскрывая себя.

Кроме самолета, был еще и теплоход. Пошли, пошли техногенные катастрофы — ни с того ни с сего. Спецы тогда в прессе блажили, что это только начало, но никто их не слушал.

7 июня 1983 года ТАСС передал сообщение: «От Нейтрального Комитета КПСС и Совета Министров СССР. 5 июня с. г. на Волге, вблизи г. Ульяновска, произошла авария пассажирского теплохода „Александр Суворов“, повлекшая за собой человеческие жертвы. Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР выражают глубокое соболезнование семьям и родственникам погибших».