Ящик водки. Том 1

— А остальные понимали, что на этом рынке Горбач занял лидирующее положение и надо активно заниматься маркетингом, что-то придумывать… Да, вот еще! Я почему сбавил потребление алкоголя? Не только от усталости. Но и из трансцендентальных соображений: хотелось выйти за пределы наличного бытия, поднять какой-то серьезный проект. И вот я начал печататься в московских больших газетах. И слегка критиковать местную власть. Представляешь, открывает секретарь обкома «Советскую Россию», а там написано: «В Калужской области до хера отдельных недостатков». И моя подпись. Шок! Меня, бывало, вызывали в обком для строгих бесед. Какой-нибудь начальник рассуждает вслух: «Вот смотри, кто ты и кто я. Ты — мелкий служащий, ты даже ниже инструктора стоишь в иерархии. А я тебе — царь, бог и воинский начальник. Ты весь в моей власти. И вдруг я получаю орган ЦК, а там написано, что я — практически говно. Я теперь обязан писать им ответ на бланке: „Спасибо за критику, правильно вы мне указали, обещаю к годовщине революции принять меры…“ И выходит, что это я перед тобой так унижаюсь! Разве это справедливо? Не по понятиям это…» Я ему объяснял, что тут ничего личного, это как раз именно по понятиям, типа бандиты же не обижаются на ментов, что те их ловят. Потом еще заметка выходит. Они не могут меня уесть напрямую и потому заходят с фланга — обкомовская бригада десять дней работала по моим следам и написала десять страниц опровержения: неверно интерпретировал, не с теми говорил, злобно не отразил явные успехи, исказил политику, неверно осветил и проч. Вызвали меня на бюро обкома и сказали, что пора уж поставить вопрос о моем пребывании в партии. Я им ответил, что такая постановка вопроса для меня большая честь, потому что я в этой партии никогда и не состоял. «Как, — спрашивают, — ответственный секретарь газеты — и беспартийный? Ладно, иди. А вот вы, секретарь парторганизации газеты, останьтесь, с вами будет отдельный разговор…»

Еще я вспомнил важное событие 85-го года: одна девушка мне не дала. Это случилось 10 июля.

— Что, такое с тобой в первый раз случилось? Ты даже дату запомнил…

— Да нет, не в первый, конечно. А дату совершенно случайно запомнил, так вышло. И еще, может, потому, что она это сделала с особым цинизмом. После прошли годы, и эта девушка мне звонит.

— Ой, батюшки!

— Звонит — хочет устроиться на работу! Приходит…

— А ты ей говоришь: «Помнишь, ты мне не дала?»

— Нет, я сказал: «Какие ж вы, бабы, корыстные люди! Только материальной выгоды для! А когда я был молодым, подающим надежды, бедным…» Не взял я ее на работу. И еще пристыдил.

— «И всю тебя мне тоже не надо».

— Не надо. А что, значит, еще у нас было в 85-м?

— Да больше и ничего. Был просто какой-то неясный оптимизм. А конкретных представлений о том, куда двигаться дальше, не было.

— Все и говорили — оттепель!

— Ну да. Еще даже ничего не публиковали. Все на уровне острой партийной критики. Не более.

— Лигачев был злостный партаппаратчик. А Ельцин обычный партаппаратчик.

— Не звучал еще. А на международной арене что было? Рейган — и больше ничего.

— Ничего. А личная жизнь?

— Ну что, я женат был. Дочке уже пять лет… Чего ж тогда обсуждать личную жизнь — мою жизнь с женой.

— Кухня, перины — что интересного?

— Какие перины! Соломенные матрасики.

— А куда ты ездил?

— Каждое лето, как из ружья, я ехал к отцу на Волгу и там проводил все лето. Строили дом папаше. Дом кирпичный в итоге построили настолько большой, что родителя обвинили в нарушении партийной этики и чуть из партии не исключили. Объявили выговор и с работы выгнали. Он куда-то в УКС устроился. Получилось как? Он купил дом, мы в нем поначалу даже пытались жить, но после оказалось, что это невозможно — дом без фундамента, нижние венцы прогнили… В старом доме всего одно лето прожили, а потом таки снесли его. Зато очень красивое место! С участка видно Волгу, пароходы идут…

— А нельзя было жить в старом и тем временем строить новый?

— Где ж там второй дом строить? Участок всего-то 12 соток.

— Стало быть, у вас все шло по горбачевскому плану! Типа — вот, будем перестраивать, чтоб с человеческим лицом… А после один хер сносить пришлось. Ну-ну…

Комментарий Свинаренко