Ящик водки. Том 3

И в итоге вышло так, что британский акцент мне теперь кажется деревенским каким-то, лоховским, торопливым и сбивчивым. Ко-кококо, ко-кококо. Насчет торопливости — это голая статистика: британцы лопочут в среднем в полтора раза быстрей американов (220 слов в минуту против 160). Быстрей англичан разве только французы (350), японцы (310) и немцы (250). Мы же, если вам интересно, говорим со скоростью приблизительно американской: 180. Темп зависит, замечу тут вскользь, может, не только от уровня развития народа (полинезийским туземцам хватает 50 слов в минуту). Но и вот еще от чего: когда нация близка к моноэтничности, она может себе позволить высокую скорость обмена информацией между мельчайшими частями системы. И это опять-таки с развитием связано, что б вы ни говорили.

Забавно, что в результате таких лингвистических упражнений у меня сформировалась страсть — разговаривать на языках, которые я едва знаю. И чем хуже знаю, тем мне интересней. Испанский и итальянский, на каждом из которых я знаю слов по двести или триста, идеально для этого подходят. Неплохи также португальский язык и сицилийский диалект, которые я знаю еще хуже, слов по сто. (Тут отмечу, что романские языки на слух усваиваются легче в силу их мелодичности. Германские тоже разборчивы почти все — кроме английского, который, увы, как раз и нужен больше всего. Английский, будучи языком формально германским, сильно видоизменился под влиянием французского. И размылся: в нем нет ни немецкой ясности, ни итальянской музыкальности. Ни туда, ни сюда — оттого с ним столько проблем. Что же до европейцев, которые по— Английски лопочут куда исправней наших, это оттого, что для нас этот язык страшно чужой, а им — родственный. Как нам белорусский.) В чем причина этого явления? Видимо, подсознание ожидает, что с этими языками я поступлю так же решительно, как с их предшественниками: поселюсь в новой стране и буду там путешествовать, ходить по кабакам, смотреть ТВ, знакомиться с интересными людьми и подолгу болтать с ними о разном… Но — пока не видно, чтоб мне что-то подобное снова засветило.

Свинаренко: А что ты, Алик, думаешь про Дудаева? Точно его убили в 96-м или он скрывается где-то?

— Думаю, он таки убит.

— А Лебедь? Ты с ним работал?

— Нет. Я с ним почти не был знаком.

— Мой однокурсник Шура Бархатов работал у него пресс-секретарем.

— Чубайс с ним плотно работал. Чубайс же тогда выдержал очень тяжелый период —после победы Ельцина, когда того Акчурин оперировал. Так вот несколько месяцев практически страной управлял Чубайс. Он же стал после выборов главой Администрации. Сперва Ельцина готовили к операции, потом он выходил из нее. Как раз тогда Ельцин подарил Чубайсу свой портрет с надписью «Снова вместе».

— Да… Что еще у нас в 96-м? Взрыв жилого дома в Каспийске. Чуть ли не первая ласточка… И на Котляковском кладбище в Москве тоже взрыв. А еще — получение Россией от МВФ кредита в 10,2 млрд. долларов.

— О-па. Это чтоб дырки залатать после выборов! Все-таки Запад нам помог. Когда приперло.

— А еще в 96-м Примакова назначили министром иностранных дел.

— Это мне всегда было непонятно. Ну как так?

— Что значит — как? Все-таки он чекист, разведчик.

— Почему он чекист? Объясните мне, дураку! Он же всю жизнь в Академии наук проработал! В институте мировой экономики! Он же не вылезал из 9-й студии — Валентин Зорин там, Замятин и так далее… «Пускай эти господа за океаном знают…»

— «Откуда исходит угроза миру»?

— Совершенно верно. И вдруг раз — Горбачев его делает председателем президиума Верховного Совета СССР. Потом Примаков исчезает, и после, уже когда уходит Гайдар, становится директором СВР. Потом в МИД; это еще ладно, дипломат. А потом раз — и «мы чекисты, мы чекисты»… Откуда ты взялся такой? В каком ты звании? Ты что, подснежником был в АН СССР? Как ты тогда до академика дослужился? Ты в кадровом резерве, что ли? Потом Примаков говорит: «Саддам Хусейн — мой друг, я поеду договорюсь». Поехал — его послали на хер. Потом вторая война. Опять: «Хусейн мой друг, поеду договорюсь с ним». Опять послали. Может, он врет, что он чекист?

— «И третий раз кинул старик невод». Надо чтоб и третий раз послали его в Ирак.

— Мне кажется, старых кагэбэшников уже нету, а новые — они не старше подполковника. Новые — Патрушев, Заостровцев — при андроповской дисциплине старше полковника быть никак не могли. Это теперь они себе наприсваивали генералов. Так, может, Примаков делает вид, что он сильно законспирированный чекист? Поди проверь…