Ящик водки. Том 3

Выбор точки отсчета для разговора кажется абсолютно логичным. 1982 год. Смерть Брежнева, приход Андропова, начало конца застоя и какие-то смутные едва-едва ощущаемые подвижки внутри мощной тектонической платформы Союза Нерушимого. Перемены, впрочем, еще впереди, а пока наличествуют дефицит, самиздат, два сорта пива (бутылочное и разливное), АГБ, Афганистан, фарцовка, граница— На-замке, радиоголоса, «Слава КПСС!», запретный доллар по шестьдесят четыре копейки и разрешенная колбаса по два двадцать. В общем, полный набор тогдашних прелестей и гадостей — с преобладанием последних.

Теперь чуть подробнее об авторах-собутыль… в смысле, собеседниках. Первый, русский немец Альфред Кох, за прошедшие десятилетия достигнет немалых высот — вплоть до вице-премьерского поста и должности управляющего имуществом Всея Руси. Потом будет автором книги о приватизации, будет низвергнут, объявлен чуть ли не врагом народа и кандидатом на нары, потом будет офицально назначен «Газпромом» на роль главного погубителя НТВ (умеют же наши власти сталкивать лбами умных людей и, потирая ладошки, равноудаленно наблюдать за драчкой!). После НТВ герой опять займется бизнесом, потом будет призван на должность политического пиарщика… Однако не станем заглядывать в грядущее. Первая водка только-только разлита. В год кончины дорогого товарища Леонида Ильича наш герой завершает образование в Ленинградском финансово-экономическом институте, а по совместительству калымит дворником. Но не простым, а вечерним. «Вечерний дворник, — педантично уточняет Кох. — работает только тогда, когда в течение дня что— Нибудь такое навалило, что никак нельзя терпеть до утра. Обычный дворник не выйдет — у него смена закончилась. Вечерний дворник — человек аврала. Зарплата у него меньше, чем у обычного. Рублей так девяносто — сто двадцать. И работает он меньше. Зато случайно и по вечерам. Самая хорошая работа для студента или аспиранта. Такая работа передавалась „по наследству“. От старших товарищей младшим. Мне она досталась на четвертом курсе. Проработал я пять лет. С 1982 года по 1987 год. Уже кандидатом наук был, а все работал». Кстати! Если бы кто-то составил частотный словарь «Ящика водки», то слова с корнем «работ» получили бы приличный рейтинг. Не из бездельников наши визави, очень даже не.

Однако пора уже представлять второго из собеседников, русского украинца Игоря Свинаренко. Соавтор-два тоже с течением украсит свою биографию солидными журналистскими достижениями: будет золотым пером «Коммерсанта», собкором в Америке, главным редактором глянцевого журнала «Домовой», лауреатом премии «Репортер года», автором нескольких книг (и издателем журнала «Медведь». — Прим. ред.). Но в год, когда «хрюкнул Ильич» (выражение Альфреда), Игорь работает в калужской молодежке, в отделе коммунистического воспитания и рабочей молодежи. Надо ли говорить, что извещение о кончине бровастого генсека приходит с телетайпа аккурат в вечер дежурства молодого журналиста по номеру? «И сидел я долго, — вспоминает Свинаренко, — потому что никто не знал, как хоронить Брежнева — и как об этом извещать народ. Обком комсомола затребовал инструкции в обкоме партии, те — в ЦК. А там говорят: мы тоже не знаем, перезвоните нам часа в два ночи. Так они подняли архивы „Правды“ за 53-й год — это был последний случай похорон действующего главы СССР — и оттуда слизали весь макет. Значит, рамка черная во всю полосу и отклики трудящихся, что они скорбят и поэтому перевыполнят план, а партия еще теснее сплотится вокруг ленинского ЦК. Идиотизм, в общем, такой, что сегодня в это трудно поверить…»