Ящик водки

– Никогда мне этого не хотелось.

– Ну, во всяком случае, к язычеству склонны 90 % людей. Потому что они верят в духов, в суеверия, бога жилища, в сверчка, в столоверчение, во всякую хрень! На бытовом уровне язычество вылезает каждый день. И потом, я не творю себе никакого кумира, кроме Бога. Никто для меня не авторитет. Не поклоняюсь никакому болванчику. Не приношу никаких жертв никому.

– Что значит – никому? Из людей?

– И из богов, потому что у меня Бог един и он, как известно, не требует жертв. Он сам принес своего сына в жертву. В этом принципиальное отличие христианства от других религий. В других религиях Бог требует приносить жертву ему, а в христианстве Бог нам принес жертву. Инверсия принципиальная…

– Но такая вера не требует от тебя больших усилий.

– А Господь всегда посылает испытания по силам. Никогда он непосильные испытания не посылает – потому что он запретил самоубийство. Если он пошлет испытание не по силам, то человек просто руки на себя наложит. А про бабки и остальное – это отдельный разговор, когда мы в 90-е залезем…

Бутылка вторая. 1983

Главная тема – первый приход чекиста во власть, репетиция прихода Путина. Вторая главная тема – пьянство.

В этом году один из авторов – Кох – окончил институт и начал работать в Ленинграде, родном городе ВВП. Второй автор – Свинаренко – продолжил работу в калужской комсомольской газете и съездил в командировку в ГДР, где как раз в то время нес службу теперешний президент. Сейчас, с высоты сегодняшнего дня, они вспоминают, что видели и поняли тогда в этих двух принципиально важных географических точках, в которых гарант Конституции сделал длительные остановки на своем пути в Кремль.

Тема пьянства тут тоже не случайна – она задета потому, что в 1983 году советский народ получил дешевую водку «Андроповка».

– Значит, идет 83-й год и ты, Алик, в колыбели революции и Путина, а я в Калуге и из нее съездил в ГДР – на место его тогдашней службы. Мы как бы проводили рекогносцировку. Мы как знали… Давай сначала коротко обозначим, чем кто из нас занимался.

– Я окончил институт. Был длинный такой запой, мы пару месяцев гуляли всей общагой, отмечали окончание учебы. Потом запой кончился и я поступил в аспирантуру. Такая была история: я учился на экономической кибернетике, и меня завкафедрой пригласил в аспирантуру. На самом деле я немного лукавлю: я был иногородний, у меня не было ленинградской прописки. А у нас было на кафедре место целевое – от Красноярского университета. И поэтому я…

– …договорился с генералом Лебедем. Он жив еще был. Или с Дерипаской.

– Нет. Это ж 83-й год, ну что ж ты несешь! Понятно, что уговорить питерских мальчиков пойти в аспирантуру и защититься, чтобы потом поехать в Красноярский университет, – это было без шансов.

– А ты пошел, но знал, что отмажешься от Красноярска?

– Нет, откровенно говоря, не знал… В 83-м году я был довольно чистый, наивный мальчик. Несмотря на то что год отработал дворником. А к водке пристрастился еще раньше.

– А ты был такой дворник, как в «Двенадцати стульях»?

– Нет. Хотя мне нравится выражение оттуда: «Теплая до вонючести дворницкая. Валенки дворника воздух тоже не озонировали». И потому агитация в аспирантуру шла среди иногородних…

– …ссыльных, репрессированных…

– Да-да! И поэтому выбор пал на меня. Меня пригласили, я с горем пополам сдал вступительные экзамены и кандидатский минимум. Причем прилично. По-моему, даже пятерку по английскому получил, при том что блестящим его знанием я не отличаюсь до сих пор… И вот получилось так, что назавтра после моего поступления завкафедрой возьми да умри.

– Die another day. Умри, но не сейчас.