Ящик водки

Да, господа. Нравится вам это или нет, но революция – длинная череда преступлений. Это и разбой, и террор, и бандитизм. То, что в этом участвовал не один человек, а почти весь народ, только усугубляет вину – так членство в банде наказывается строже, чем индивидуальный бандитизм… В общем, люди, которые выступали на стороне революции, – это уголовные преступники. Боевиками незаконных вооруженных формирований (объединенных в так называемую Красную армию), воевавших под руководством полевых командиров типа террориста Котовского, перешедшего на сторону боевиков офицера Тухачевского (позже почти все перешедшие на сторону боевиков офицеры были расстреляны – как с ними поступили бы и сегодня, в наши вполне вегетарианские времена…) и проч., были главным образом крестьяне. Совершенно справедливо к ним было применено наказание в виде лишения свободы. Причем в лагеря были отправлены далеко не все. Подавляющее большинство отбывало срок в смягченном режиме – как на «химии», на поселении. То есть труд – да, конечно, принудительный. Паспорта зэку на «химии» не положено. Но все же режим относительно вольный: жить можно в отдельной избе, а не в лагере, и в город можно изредка отлучаться с разрешения лагерной, то есть, извините, колхозной администрации. Очень хорошо сюда ложатся и попытки введения в стране «сухого закона». Ведь известно, что зэков водка до добра не доводит… Нет водки на зоне – и вопрос решен. На поселении иное: там можно и дихлофосом разжиться, – так что «сухой закон» там обычно не удается…

Вообще мягкость наказания просто беспрецедентная. Мы должны радоваться тому, что наших предков всего лишь отправили на поселение, что Россию не разбомбили, как Югославию, в которой беззакония и преступлений накопилось поменьше, чем у нас…

Так вот. Порядок в стране какой-никакой, а наведен был. Виновные были вычислены – ими оказались крестьяне. Именно они, пойдя большей частью в Красную армию, и решили вопрос как бы демократическим большинством голосов. Чекисты и наказали виновных. Вы скажете: у них руки по локоть в крови, как же этими руками можно установить справедливость? А так, что чекисты – слепое орудие Божественного промысла. Действия их по закону совершенно нехороши и неправильны, но по понятиям – бесспорны. Когда Тухачевский при поддержке авиации и артиллерии громил восставших тамбовских крестьян, он уподоблялся спецназу Минюста, который усмиряет восстание на зоне. В таких случаях неизбежны потери и огромное количество пролитой крови. Что же касается Антонова, который поднял тамбовских земледельцев, то он сыграл фактически роль пахана, поднявшего зону.

Да, слепое орудие, которое Бог избрал для возмездия! В чекистах, следовательно, был глубокий смысл – если, конечно, верить этой моей версии. Если да, то в новом свете предстает и главное, любимое оправдание чекистов – якобы не они виновны в так называемом сталинском терроре, поскольку они и сами друг друга интенсивно сажали и расстреливали. В этом есть логика: пустил ты кому без суда и следствия пулю в затылок – получи и сам от такого же, а после и с ним то же будет. И таким образом снимается главное противоречие: как же, не может же убийца и беззаконник вершить справедливость! По идее, в принципе – точно не может. Но в порядке исключения, ставши ненадолго слепым орудием, не ведая, что творит, по ошибке, – вполне может. И эта ошибка очень легко и быстро исправляется посредством казни палача другим палачом. Так что моя версия вполне обладает внутренней стройностью.

И потом, а какая же была альтернатива? Ну ладно, не судить и не наказывать. Пустить все на самотек? Оставить все как есть? Чтоб и дальше воровали, и резали, и жгли? И чтоб продолжался весь тот беспредел шариатских судов, то бишь комитетов бедноты?

А так – нет, все ж боевики были призваны к порядку, чекисты им, сами того не желая, напомнили про Божий страх.

Да, по-хорошему, нужен бы настоящий суд, с соблюдением всех формальностей и процедур. Но откуда было взяться такому суду в дикой разрушенной стране – когда и сегодня, боюсь, все еще нет у нас такого суда? Формальности соблюдены не были, и процедурные дела все, конечно, под вопросом – но по понятиям-то все верно. За преступлением последовало возмездие, наказание. Лучше уж такой суд, чем никакого.