Ящик водки

– Помнишь, мальчик спрашивает: «Папа, раз водка подорожала, ты теперь меньше будешь пить?» – «Нет, сынок, это ты будешь меньше есть». Да… Вот еще что интересно – как партаппаратчики на местах воспринимали тогда происходящее. С того первого горбачевского пленума возвращается в Калугу секретарь обкома. И сразу случилось беспрецедентное. Впервые в жизни главный калужский коммунист собрал не журналистское местное начальство, чтоб ему пошептать на ухо, а всю прессу. И не у себя, а в Дом печати лично пришел. Народу набилось, люди толпятся, на головах друг у друга сидят – как на картине «Ленин и план ГОЭЛРО». Мы подумали – ну, началось… Сейчас скажет: «Ладно, поваляли дурака, и хватит. Больше не будем щеки надувать, своих придурков расставлять, начинаем серьезно работать и искать нормальных людей, которые что-то умеют. И не надо больше „Голос Америки“ слушать – теперь вы сами будете про все писать». Но секретарь нам рассказывал про другое – где какая делегация сидела, как они рассматривали Горбача, что давали в буфете… В общем, перестройка на него произвела глубокое впечатление.

– Ну, Горбач только пришел, в 85-м еще маразм крепчал…

Примечание Свинаренко

О! Вспомнил! Мы говорим – вот, 85-й, перестройка, туда-сюда, высокая лексика и блатная романтика политической борьбы. А ведь на конец 85-го пришелся еще один наезд на меня провинциальных комитетчиков… Причем жесткий и агрессивный – опять речь шла о вербовке. Опять книжки какие-то изъяли… Возмутительно, да? Кругом перестройка и разгул демократии, а тут… Ну чего привязались, как не стыдно, да и зачем им такой клиент, как я? Глупо вроде. Но если вернуться к нашей второй главе, где мы говорили про КГБ, то логика в том давнем наезде есть. Им, возможно, дали указание провести последний призыв перед уходом в подполье. Причем брать надо было самых неожиданных персонажей, на которых никто б и не подумал. Типа меня. Чтоб потом проводить политику Комитета. Никому бы и в голову не пришло, что такого парня кто-то дергает за ниточки – причем кто!

– Только первые маячки появились, что вот-вот что-то забрезжит. Но надежду Горбач дал сильную!

– Дал. И поэтому мы как-то не придали значения тому, что он сразу пошел рубить виноградники.

– А он на Лигачева это спихнул. Он любил спихивать – я не знал, я был в Монголии. Нам же давали утечки, что это борьба внутрипартийных группировок. А сам он все время между струйками бегал, еще в ЦК.

– А Ельцин был тогда?

– Не помню. Давай посмотрим! (Залезли в Интернет.) Ага! Он с 85-го по 87-й был в МГК.

– Вот оно что! Мы еще не знали, а они уже тогда начали мериться…

– Не знаю, не знаю… В 85-м этого противоречия еще не было!

– Но Борис Николаевич уже присматривался, учился – как ездить на трамвае…

– Нет, он начал демократией увлекаться, когда его в отставку отправили. Когда на пленуме подвергли резкой критике и сказали: «До свидания, дорогой товарищ». В 85-м один Горбач солировал.