Яшка

Двор маленький, покрытый лужами, точно наводнением каким. Пахнет чем-то гнилым, прокислым, воняет кожей, салом. Мужчина то и дело натыкался на стены и углы дома, то шлепал в небольшие ямы, в которых грязи и воды было ему на вершок выше колена. Откуда-то рвались привязанные на толстые бечевки собаки и с остервенением лаяли. Наконец мужчина ущупал одно крыльцо и почти ползком вошел на него по шатким слизким ступенькам, на которые ежеминутно скатывалась с крыш дождевая вода крупными каплями и барабанила по донельзя промоченной спине мужчины. Однако путешествие этим не кончилось. Находясь в совершенной темноте и духоте, мужчина должен был подняться по лестнице с пятнадцатью шаткими ступеньками на узенький коридорчик, пройти его, подняться еще по лестнице с двенадцатью ступеньками, завернуть влево и еще подняться. Вот дверь направо;, он повернул налево, растопырил обе руки, ущупал дверь, наставил ухо к двери и остановился.

Тихо. Кто-то чихнул. Запищал ребенок.

— Конец! — и мужчина перекрестился, но все еще держал ухо у двери.

Он услышал женский голос.

— Жива!! — он опять перекрестился и отпер дверь.

Было темно; его сразу обдало воздухом, пахнущим мылом, точно тут где-то стоит корыто с намоченным в нем мыльною водою бельем.

— Кто тут? — окликнул его женский старушечий голос.

— Яков.

— Опоздал. С новорожденным!

— А! Парнишке?

— Толстяк какой — весь в тебя,

— Славно!

И мужчина завернул направо.

Узенький коридорчик был еще уже от кадок, сундучков и развешанных по стенам юбок и разного ветхого белья. Было везде темно, и мужчина ощупью дошел до двери, которая была не заперта.

— Вот кого надо за смертью посылать… — проговорила женщина в темноте.

— Дома нету акушерки-то.

— И не нужно. Опять напился!

— Ей-богу…

— Полно, и так разит.

— Ну, вот провалиться!..

Мужчина зажег сальный огарок, который был воткнут в бутылку, и слабый свет от очень нагоревшей светильни осветил комнату. Направо, у стены на кровати, лежала женщина лет под тридцать. Лицо ее было бледно, худо, точно она рожала каждый год и все ее дети были живы. Она была не очень красива, хотя у нее и было чистое лицо; у стены лежал ребенок и дышал тяжело. Возле кровати лежала какая-то старушка, скорчив ноги так, что ей было длины не больше аршина с четвертью и ее легко было бы взять в охапку и нести куда угодно. Комната маленькая — похожая на чердак, потому что та сторона стены, к которой были обращены ноги женщины и старушки, составляла крышу и шла наклонно от стены с дверьми к ногам лежащих. Окна в ней не было. Вся мебель в ней состояла из кровати, небольшого столика, табуретки и двуногого стула. На стене висели: сарафан, полушубок, черный мужской кафтан и мужской грязный передник. Около стены, противоположной кровати, с крыши сочилась вода и падала на пол, на котором была уже порядочная лужа.

Мужчина снял свой халат и стал выжимать из него воду в лужу.

— Ты бы в коридор вышел — и так, говорят, мы мочим, — сказала женщина.

— А нас не мочит? Нет, шалишь! Немного погодя он подошел к жене.

— Ну, слава богу, — сказал он, глядя то на жену, то на ребенка.

— Чего?

— Што родила; живой ведь.

— Лучше бы мертвый… Умрет, я думаю.

— Нет, пусть живет.

— А кормить-то кто будет: ты, што ли?

— А ты-то на што?

— Я-то… Ох! ты много ли заробишь, себе на хлеб. Поди-ко, и мне надо жрать, а он как? Даст, поди-ко, он мне робить?

Мужчина замолчал. Запищал ребенок.

— Вот и молока нету! Согрей хоть, христа ради, воды.

— А где бы я ее взял?

Теплой воды во всей квартире не было. Запастись ею раньше никто не догадался.

Встала старушка, накинула на себя салопчик и побежала в лавочку. Немного погодя она принесла молока, разведенного в теплой воде и сахаре.

Мужчина долго не мог заснуть; не спала и жена его; ребенок пищал.

— Хорошо бы, как бы он жил, только как устроить, Матрена?.. Вот и здесь — течет.

— Помрет.

— Што пользы — хорони, то, другое; а капиталы где?

— Ну, чухнам отдадим.

— Не надо. Лучше в воспитательной.

— Я тоже думала. А звать как?

— Пусть Яшкой зовется.

Супруги замолчали.

И так родился человек, названный Яшкой, с которым родители не знали что делать с первого дня его рождения.

II