Ясная ночь

   Я даже отвечать не стала. Только джип остановился, я выскочила из машины и помчалась смотреть на место, зрительно так и оставшееся отмеченным, после того как Андрей поднял землю. На асфальте нет ничего. Чисто. Может, ветром разметало, а может, и ливнем смыло... А вот по обе стороны дороги - взрыхленная земля неровными тёмными полосами среди пестровато-зелёных лугов. Жалко... Я вздрогнула: лёгкое прикосновение к ноге - Барон встал рядом. И сразу вослед жалости - неуёмная гордость. Я даже кулачки сжала: и всё это - ради меня! И тут же отчаянно захотелось топнуть ногой: узнать бы, ради чего именно!! Что Андрею - так! - нужно?! Я сама или... Пусть. Лишь бы оставил меня с собой после той ночи...

   Потрогала носом летних шлёпок рыхлую, ещё влажную землю. Андрей такой сильный... Зачем ему ещё? Может, сила - наркотик? Он сильный, но хочется быть сильней? А тут так легко взять ещё...

   Солнце припекает на коже рук. Тепло и мягко. После страшенного ливня, казалось, оно не слишком сильно жарит... Я вздохнула, ненужно взялась за ошейник Барона и пошла с ним к машине, осторожно ступая среди размокших комьев и кисельной грязи впитавшихся в землю луж. Поднялась по обочине, а Андрей сидит на моём месте, раскрыв дверцу нараспашку, и лихорадочно рисует на большом листе, положенном на что-то вроде большой же папки.

   Я от неожиданности остановилась, а Андрей, быстро взглядывая на меня, продолжал рисовать. Удивлённая - впервые вижу, чтобы он занимался рисованием - мало ли что он говорил о себе! - я заколебалась, не зная, идти ли дальше, или выждать.

   А он снова глянул в лист и кивнул самому себе, после чего поднял голову.

   - Едем дальше?

   Я обиженно скривила рот, глядя, как лист исчезает в папке, но ничего не сказала.

   Но, садясь рядом с ним, уже с трудом удерживалась от улыбки: он рисовал меня! Меня, а не мою силу!.. Всё так же стараясь не улыбаться, я сообщила ветровому стеклу:

   - Он жадина!

   Джип ещё не тронулся с места, поэтому изумлённый Андрей обернулся ко мне, и уголок его рта дрогнул в усмешке. Согласился:

   - Жадина! Но романтичный жадина! Разницу чуешь?

   Я презрительно шмыгнула носом и ничего не ответила. Тоже мне - разницу нашёл! И... Будет случай - вытащу его папку и посмотрю! Без спроса! Он же меня рисовал. И меня спрятал! Ну-у... Как в старом мультике: "Меня сосчитали! А-а! Мама, меня сосчитали!" Кажется... Если правильно вспомнила.

   Между тем машина набрала скорость, и мы проехали околицу, обозначенную странным забором: на корявых столбах держались добротные, толстые и тоже корявые от необтёсанности жерди. Наверное, деревенские ребятишки с удовольствием висят на таких по вечерам, когда делать нечего и можно собраться своей компашкой...

   Правда, на скорости ехали недолго. Уже возле шестого дома от околицы Андрей затормозил, разворачиваясь к воротам.

   - Сиди здесь, - бросил он мне и пошёл открывать ворота. Интересно. Сам.

   Но въехали в небольшой двор, густо заросший сорняками. Кажется, здесь скотины нет. И вообще - чувствуется одиночество, хотя кругом порядок и чистота. Даже тропка к крыльцу - к трём высоким ступенькам и трём доскам к двери - выложена битым кирпичом. Даже после дождя всё аккуратно. Не считая сорняков.

   Андрей снова вышел, открыл дверцы мне и Барону, после чего повёл нас обоих в дом. Мы одолели высокие ступени, скрипнула щелястая дверь. Сени - высокие потолки с просветами на крыше, здесь пахнет мукой и сыростью. Сыростью, может, от недавней грозы? Андрей открыл низкую дверь и впустил в избу меня и собаку первыми.

   Пахнуло странным куревом - ароматным, даже каким-то вкусным.

   Слева - печь, занавески - скрывающие, кажется, кухню, и ближе к окну - шкаф. Справа образа в углу, ближе к входной двери - две кровати углом и тумбочка между ними. На тумбочке - бело-серая кошка. Сидит собранно. На Барона глянула равнодушно. Тот только покосился. Наверное, в чужом доме - признал не то за хозяйку, не то за принадлежность дома. У меня от сердца отлегло: зазря не облаял, не дурак - пёс-то мой. У стола, крепко стоящего на резных ножках в простенке между двумя окнами передней, на сундуке, сидел старик, попыхивающий куревом. Рамы окна, у которого он сидел, слегка растворены, и отчётливо сизый дым уходил на улицу.

   - Добрый вечер, дядь Ваня, - поздоровался Андрей.

   - Здравствуйте, - стеснительно сказала я, от странной неловкости немедленно хватаясь за ошейник Барона.

   - Здрасьти, здрасьти вам, - отозвался старик. - Ну, чё встали? Проходьте, гостями будете. Садись-ка, красавица, напротив, хоть разгляжу я тебя. Что ж ты, Андрюшка, хозяюшку свою не кормишь? Совсем заморённая она у тебя - кожа да кости.

   - А чего это мне её кормить? - насмешливо ответил Андрей. - Она у меня повариха, при продуктах состоит, неужто я ей в чём отказывать буду? Сама ж хозяйка в этом деле, да и продукты в доме не переводятся.