Ясновидение и никакого мошенничества

Лучок не приехал. Хотелось ли мне после этого найти его и высказать все, что думаю? Да. Но будучи подростком без нужной информации не было и малейшего представления, как это сделать.

Я вернулась обратно к Эйду и старшей сестре. Их бледные лица до сих пор всплывали иногда в сознании, напоминая, насколько не обдуманно было ехать на встречу с неизвестным, не предупредив команду. Они во время моего ночного отсутствия самостоятельно прошерстили весь город, не имея возможности обратиться в полицию. На тот момент из нас троих совершеннолетия достиг только Эйд, но мы с блондином не родственники.

А восемнадцатилетие сестры наступало лишь через месяц. Но даже так она мало что могла бы сделать. Если бы сестра обратилась за помощью, то ее вернули бы к матери, а оттуда поместили бы в приемную семью, как и меня. А у Эйда возникли бы проблемы посерьезнее. Сложно объяснить полицейским, что рядом с ним делали две несовершеннолетние девушки, сбежавшие из дома.

Все это я выслушивала оказавшись на пороге разваленного жилья со слезами на глазах. Первая волна ругани сменилась беспокойными расспросами. После моего короткого рассказа, что познакомилась с парнем в сети и уехала в другой город на встречу с ним, от Эйда полетели новые возмущения.

Он орал, что это мог оказаться маньяк и счастье, что я жива и вернулась, и что нельзя так беспечно относиться к своей безопасности, и что не видя человека в живую, я не должна выезжать куда-то далеко одна. Телефон он забрал, но дозвониться по последнему номеру не смог. Я и сама звонила Луку много раз, пока ждала встречи долгие часы на остановке. Про то, что уехала именно к нему, я так и не поделилась с командой.

Следующие пол года мы с рекламщиком не общались из-за отсутствия у меня мобильника, но обида на парня никуда не делась. Я как и сестра начала подрабатывать. В силу возраста часто попрошайничала. Накопить на новый телефон удалось. Сайт продолжал функционировать. В первую неделю после моего возвращения, Эйд жаловался, что был перебой в рекламе, но потом все вернулось на круги своя. Общался блондин с рекламщиком по прежнему через форум. Только я знала личный номер Лука и помнила тот наизусть.

Новый телефон я распечатала прямо в магазине и оттуда настрочила огромное сообщение о том, как ненавижу Лука. Ответил парень спустя сутки короткое: «Прости». Через две недели пришло еще одно сообщение. Он писал, что я за пол года не ответила ни на одно сообщение, поэтому Лук решил, что общаться я с ним больше не намерена. На что мной было отвечено, что естественно с таким придурком общаться желания нет.

Вранье. Я ужасно скучала по нему те пол года, что копила на телефон. Каждый раз, когда Эйд открывал рот, надеялась, что блондин скажет, что рекламщик передал мне на форуме послание или что на мобильник, забранный Эйдом, пришло сообщение. Но Лук не пытался со мной связаться через Эйда, по крайней мере блондин так говорил.

Пока мы перекидывались с Луком гневными СМС, меня выгнали из магазина за сквернословие. В итоге, парень сообщил, что его семья переехала за границу и он не знал как мне об этом рассказать. После такой тупой отмазки я стала названивать ему, чтобы высказать все накопившееся раздражение праведным криком, но парень сбрасывал.

Потом я неделю игнорила сообщения от него, читая те через уведомления. Все свелось к тому, что Лук написал про появившуюся за пол года девушку и про ее ревность. Созваниваться мы больше не могли. Тогда сердце сжалось от обиды. Я думала, что нравлюсь Луку, но он судя по всему так не думал, потому что называл меня другом, и что ему было ужасно сложно те месяцы, пока мы не общались, и что он понимает насколько сильно прокосячил, но не знает, как все исправить.

Это было последнее СМС. Я долго не отвечала Луку, но понимала, что продолжиться ли общение зависит только от меня. В конце концов, я поняла, что он не виноват в скопившейся у меня обиде в полной мере, ведь я ехала к парню, в которого была влюблена, а он об этом никогда не говорил и может не догадывался.

Несколько месяцев молчания прервались моим коротким: «Как дела?». Лучок ответил. И так как я все еще была на него обижена, но нормально не могла об этом рассказать, то предложила установить некоторые границы в общении. Слова Эйда про маньяка засели в голове и хотелось понять, как парень с той стороны воспринимает меня. К сожалению, он согласился на все и даже добавил свое. Никаких больше созвонов. Так до меня наконец дошло, что влюбленность была невзаимной.

В первое время, казалось, что я навязываюсь. Но перестать строчить сообщения было выше моих сил. Друзей из-за странного кочевого образа жизни у меня не было, парня тем более, с сестрой и Эйдом я о многом не говорила, в особенности о младшей, которую мы оставили с бабушкой, когда сбегали. Бабушка забрала Милу, когда та была еще совсем малышкой, потому что мать-алкоголичка совсем не ухаживала за младенцем.