Ясный новый мир

Куда Азеф вел боевую организацию партии социалистов-революционеров, удалось узнать с помощью Бурцева и Лопухина. Когда решалась судьба Азефа, Савинков предпочел отречься от своего «капитана».

Не нравилась Марии Спиридоновой и любовь Савинкова к «красивой жизни». После разоблачения Азефа в 1909 году он возглавил боевую организацию эсеров. ЦК партии поставил перед ним задачу – убить императора Николая II. Планировались также ликвидации министра юстиции Щегловитова, министра внутренних дел Столыпина, великого князя Николая Николаевича. За два года Савинков потратил на подготовку терактов около 70 тысяч золотых рублей. Результат же оказался нулевым, за исключением того, что сам руководитель боевой организации ни в чем себе не отказывал, жил на широкую ногу и был завсегдатаем ресторанов и казино.

А в сентябре прошлого года Борис Савинков еще раз проявил свою подлую сущность, поддержав мятеж генерала Корнилова, за что и был с позором изгнан из партии социалистов-революционеров. И вот теперь он предлагает ей и ее товарищам организовать мятеж против Сталина и его команды. Можно ли вообще верить этому человеку или лучше держаться от него подальше?

И вот сегодня Мария Спиридонова, которую не оставляли тяжкие раздумья, бесцельно бродила по городу в районе Смольного (ну тянуло старую эсерку в это место, связанное, как ей казалось, с пиком ее революционной карьеры). С Лафонской площади она свернула на одноименную улицу, а с нее – на Шпалерную, и направилась в сторону Таврического дворца.

У Кикиных палат Марию окликнули. Обернувшись, она увидела своего старого знакомого по Акатуйской каторжной тюрьме эсдека Николая Сапожникова. Он угодил на каторгу за участие в «эксе» на Кавказе. После февральской революции Николай освободился и приехал в Петроград, устроившись работать к Сталину в газету «Рабочий путь». Сейчас он служил в новой и не совсем понятной структуре большевиков – ИТАР (Информационном телеграфном агентстве России). Как удалось узнать Марии, возглавлял этот ИТАР некто Александр Тамбовцев. Спиридонова лично знала многих революционеров, но о Тамбовцеве до октября прошлого года она ничего не слышала. Поговаривали, что этот человек был правой рукой Сталина, точнее – одной из его правых рук, и прибыл в Петроград в октябре 1917 года вместе с эскадрой адмирала Ларионова.

– Ты что, Маша, совсем зазналась, – улыбнулся Сапожников. – Вижу, что ты перестала узнавать своих старых товарищей по царским застенкам.

– Извини, Николай, – ответила Спиридонова. – Я просто задумалась и не заметила тебя. Ты же знаешь, что я всегда рада тебя видеть.

– Это да, – кивнул Сапожников. – Сейчас столько работы, что иногда голова идет кругом. Мой новый начальник не дает засиживаться в кабинете. Приходится все время бегать – то в газеты, то в издательства, то к художникам, которые готовят ежедневные «Окна ИТАР» для тех, кто неграмотен и не может узнать из газет – что происходит в мире. А ты где сейчас трудишься, Маша? Неужели бездельничаешь! На тебя это совсем не похоже.

– Ну, ты же знаешь, Коля, что моя партия оказалась ненужной нынешней России, – с горечью ответила Спиридонова. – Вы, большевики, хотите править единолично, не допуская к власти чужих. Да-да, мы, социалисты-революционеры, стали для вас чужими, когда своими для вас стали царские генералы и чиновники. Брат Николашки у вас командует Красной гвардией, а сам гражданин Романов сидит себе спокойненько в Гатчине, и никто из вас не собирается отдать его под суд, чтобы он ответил за все преступления, совершенные против народа за годы его правления.

– А ты, я смотрю, Маша, осталась все той же, колючей и злой, – покачал головой Сапожников. – Разнести все до основания очень просто, только тогда и оглянуться не успеешь, как окажешься в иностранной кабале. Ну, а насчет граждан Романовых… Так мы и Керенского вашего тоже не тронули. Отвели ему помещение и дали возможность собирать разные слезницы и жалобы на действия наших властей. Каждую неделю он притаскивает в Совнарком ворох таких бумаг. Большая часть из них – обычные кляузы, но среди них попадаются действительно тревожные сигналы о некоторых наших товарищах, которые, получив власть, почувствовали себя этакими удельными князьками. Подобные бумаги мы передаем в ведомство Феликса Эдмундовича Дзержинского. После соответствующей проверки на местах виновных в безобразиях или отстраняют от руководящей работы, или отдают под суд. Ну, а мы печатаем о принятых мерах в газетах. Как говорит мой начальник: «Страна должна знать своих героев!» Так что видишь, Маша, «и терпентин на что-нибудь полезен». – Николай рассмеялся, подмигнув своей собеседнице.

– Значит, вы в своем ИТАРе работаете вместе с НКВД? – задумчиво произнесла Мария Спиридонова. – Слушай, Николай, а ты не мог бы свести меня со своим начальником? Ведь я – ты, наверное, помнишь – работала в газете «Земля и воля». Может быть, ваш товарищ Тамбовцев найдет для меня подходящую работу? И еще… Николай, я хотела бы переговорить с товарищем Дзержинским. У меня есть для него важные сведения.