Ясный новый мир

Лет десять назад мне и в голову не пришло бы, что я стану работать в охранке. Да-да, самой настоящей охранке, пусть и нашей, большевистской. Ведь сам я с молодости воевал против царской власти в отрядах «лесных братьев», нападал на фольварки немецких баронов, вступал в перестрелки с полицией и казаками. Был ранен, арестован, и меня точно бы повесили, если бы не мое несовершеннолетие – было мне тогда всего шестнадцать лет. Потом была каторга, освобождение, снова арест, снова срок. Пришлось уйти в подполье, с чужими документами работать на питерских заводах, вести партийную агитацию на Выборгской стороне.

Все закончилось в октябре прошлого года. Как все получилось – я до сих пор не пойму. Откуда-то, буквально с неба, на Балтику свалилась большевистская эскадра адмирала Ларионова, которая быстро все расставила по своим местам: разнесла в пух и прах немцев, которые пытались после сдачи Риги генералом Корниловым прорваться к Петрограду, после чего вместе с товарищем Сталиным люди адмирала Ларионова сделали так, что этот мерзавец «главноуговаривающий» Керенский без всякого сопротивления передал власть нам, большевикам.

А через несколько дней после этого меня вызвал в Таврический дворец товарищ Дзержинский и сказал:

– Вот что, товарищ Берзин, партии нужны верные люди для работы в НКВД. Поэтому будете работать вместе со мной – в Народном комиссариате внутренних дел. Меня назначили народным комиссаром. А вы будете одним из моих главных помощников.

Я попытался было возразить, сказать, что я не могу работать в охранке, что для настоящего большевика-подпольщика просто стыдно заниматься тем, чем занимались раньше жандармы и агенты охранки.

Товарищ Дзержинский молча выслушал меня, печально покачал головой и произнес:

– Товарищ Берзин, я вас прекрасно понимаю. Скажу сразу – и я не пришел в восторг, когда мне предложили стать наркомом внутренних дел. Но мы, большевики, обязаны делать не то, что нам нравится, а то, что приказывает партия. Нужно же кому-то защищать нашу, советскую власть от тех, кто хочет ее уничтожить. Ведь как сказал товарищ Ленин: «Только та революция хоть чего-нибудь стоит, которая сумеет себя защитить». К тому же вы послушайте, как называется наше учреждение – НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ – значит, служить мы будем народу. Вам это понятно, товарищ Берзин?

Возразить мне было нечего, и я согласился. Так я стал работать, а точнее, служить в НКВД кем-то, говоря по-старорежимному, вроде чиновника по особым поручениям. Вместе со специальной группой я на спецпоезде мотался по стране, наводя наш, истинно революционный большевистский порядок. Кое-где мне приходилось зачищать «бывших», не принявших советскую власть и вместе с Антантой составлявших заговоры по ее уничтожению. А кое-где курвами оказывались наши бывшие товарищи, или разные случайные люди, прибившиеся к советской власти, которые решили, что раз уж власть взята, теперь пора водку пьянствовать и девок портить, притесняя народ.

Довелось мне чистить Екатеринбург от остатков троцкистско-свердловской мрази, в Саратове арестовать и после следствия расстрелять вечно пьяный местный Совет, издавший декрет об обобществлении женщин, а в Оренбурге разбираться с делом о мятеже атамана Дутова. Много интересных людей я повстречал за время этой службы. Были там такие же, как и я, старые большевики, прошедшие ссылку и каторгу. Были бывшие жандармы, от которых мне пришлось когда-то скрываться, а теперь мы работали вместе, причем хорошо работали, без обмана.

– А вы, Ян Карлович, – сказал мне один из них, ротмистр Николай Трофимович Нефедов, кстати, раньше работавший в Рижском жандармском управлении, – не обижайтесь на меня за то, что мне раньше приходилось ловить таких, как вы. У каждого из нас была своя правда. Только родина у нас одна, и теперь мы должны ее защищать от тех, кто ее хочет разрушить. Вы сами видите – кто только ни пытается нагадить советской власти – и бывшие, как вы их называете, буржуи, и ваши же бывшие товарищи по борьбе с самодержавием. Вспомните, что Троцкий и Свердлов со товарищи хотели учудить – своих же соратников уничтожить. А за большевиков заступились те, с кем вы воевали в «лесных братьях» – «кровавые опричники» царя, донские казаки.

И мне нечем было ему возразить, потому что после революции действительно все переменилось. Многие бывшие соратники стали нам врагами, потому что, борясь вместе с нами с самодержавием, они преследовали совершенно иные цели, а бывшие враги стали соратниками, потому что теперь они вместе с нами защищали Советскую Россию от разного рода врагов.

Во многих разных делах пришлось мне участвовать. Недавно, например, после раскрытия заговора Бориса Савинкова, товарищ Дзержинский вызвал меня и с улыбкой произнес: