Ясный новый мир

– Да уж, – согласился он, – русская Красная гвардия стала страшным врагом даже для наших гренадер. Но вы учтите, что это уникальный случай, не имеющий шанса на повторение, ибо у лягушатников нет своих пришельцев из будущего, которые придали бы идеологически мотивированным добровольческим формированиям настоящую разрушительную мощь и жесткую дисциплину. А без этого Национальная гвардия – это машина без мотора, которая внешне выглядит как настоящая, но никуда не едет. Да и с идеологической мотивировкой у них плохо, ибо защита своего дома – это не идеология, а чистой воды местничество. За свою улицу и свой дом эти люди будут сражаться яростно. Но если фронт далеко, они даже не пошевелятся, чтобы помочь своим изнемогающим от трудностей соседям. Нет! Такая Национальная гвардия опасна скорее не нам, а самому французскому правительству, ибо при слабости общенациональной армии, понесшей в боях огромные потери, именно люди с оружием на местах будут решать, что и как надо делать в государстве.

– Но это же Дикий Запад чистейшей воды! – воскликнул пораженный генерал фон Фалькенхайн. – Конечно, и у нас в Германии были времена, когда барон с сотней дружинников мог плевать на любого, хоть на самого императора, но они давно прошли. Сейчас, в нашем ХХ веке такое безумие, возвращающее нас во времена раннего феодализма, просто недопустимо.

– Вот именно, Эрих, вот именно, – усмехнулся повеселевший кайзер, – как раз по этой причине я просил наших дипломатов заключать с французами не мир, а перемирие. Нам надо лишь перевести дух, собраться с силами и выбрать момент, когда хаос в этой зловредной Франции достигнет своего максимума, чтобы потом одним ударом поставить в ее истории жирную точку. Хватит для нашей Германии затяжных войн и миллионных жертв. Галльская республиканская помойка должна быть навсегда убрана с европейского континента – лишь тогда на нем воцарится вечный мир.

– Ваше величество, – произнес не вмешивающийся до этого в разговор Вальтер Ратенау, – хочу сообщить вам, что из Петрограда поступила любопытная информация о том, что с нашей империей пытаются завязать контакт дипломаты Страны восходящего солнца. Граф Мирбах запрашивает, что он должен предпринять в этом случае.

– А этим макакам что надо? – взвился Вильгельм. – Эти нахалы ударили нам в спину, захватив германские колонии на Тихом океане и в Китае! О чем с ними можно разговаривать после всего случившегося?

– Ваше величество, – с улыбкой произнес германский министр иностранных дел, – японцы желают договориться с нами о совместных действиях против англичан и французов, поскольку те сейчас находятся не в том состоянии, чтобы оказать им достойный отпор.

– Вот именно! – воскликнул Вильгельм. – Я всегда говорил, что эти азиаты – шакалы, нападающие на слабого и обходящие стороной сильного.

– Совсем недавно, – пояснил фон Фалькенхайн, – они попытались влезть к русским в Сибирь, но получили жестокий отпор. А потом пришел известный вам генерал Бережной со своим особым корпусом Красной гвардии, и разбил в пух и прах все их части. Говорят, что командовавшие японскими войсками генералы, те, которые уцелели, были вынуждены приносить своему императору особые извинения.

– И чего же особого было в тех извинениях? – скептически хмыкнул кайзер. – Или вы имеете в виду харакири?

– Японцы называют это обрядом сэппуку, – пояснил фон Фалькенхайн. – Они разрезают себе животы особыми ножиками, а в это время их адъютанты саблями отрубают им головы, наверное, для того чтобы эти провинившиеся генералы долго не мучились. Поэтому эти извинения и называются особыми.

– Хорошо придумано, – усмехнулся кайзер, – неплохо бы и нам позаимствовать такой обычай. Обделался генерал, провалил операцию, а я ему: «Извинись, мерзавец!» Он извиняется, и мы обходимся без военно-полевого суда и расстрельной команды. Но если серьезно, господа, идея побить чужими руками британцев и французов мне начинает нравиться. Только никакого доверия к азиатам у меня нет. Прежде чем затевать с нами какие-то общие дела, они должны сперва вернуть все, что отобрали у нас, да еще и хорошенько извиниться. Только после этого мы сможем с ними о чем-то договариваться. Пусть граф Мирбах передаст этим таинственным визитерам, что сперва мы урегулируем наши старые недоразумения и лишь потом станем планировать какие-то совместные действия. Вы поняли меня, Вальтер? Вот и отлично! Нашей любимой Германии нужна передышка и, несмотря ни на что, мы ей ее предоставим. Ну, а если японцы и нападут на англичан, то это для нас будет весьма кстати.

20 октября 1918 года.

Петроград. Таврический дворец.

Кабинет главы ИТАР.

Тамбовцев Александр Васильевич

Я испытываю то, что чувствует, наверное, крестьянин, обозревая засеянное им поле, полное тугих золотистых колосьев – удовольствие от того, что моя работа была не зря. Впрочем, это же чувство испытывает сидящий рядом со мной за рабочий столом генерал Потапов.