Iassa

Я вглядывалась в её лицо, на нём отражалась какая-то решимость, неотвратимость, воля. Галицкая побежала к костру, вдруг она резко подпрыгнула в кувырке через голову вперёд. Послышался возглас изумления. Коса коснулась костра и загорелось, а само тело перевернулось и упало на землю, головой к костру. Борис сделал увеличение на камере, лицо Галицкой было хорошо видно. Окружающие застыли в немом молчании. Никто к ней не подбежал, всё происходило как в замедленной съёмке.

Галицкая лежала на спине с закрытыми глазами. На её лице была полуулыбка. Коса обгорела наполовину. Руки спокойно лежали вдоль тела, будто она только что легла отдохнуть. Вдруг губы зашевелились. Наконец, люди вокруг костра очнулись и стали подбегать. Кто-то закричал:

– Только не шевелите её, похоже, она сломала шею, я слышал хруст.

– Анна Васильевна, откройте глаза, что с Вами! – истошно кричала одна девушка, наклонившись низко над лежавшей.

– Тихо, тихо, – успокаивал всех Миша.

Мы сидели в машине, действие происходило буквально в пяти минутах езды.

– Борис, что будем делать?

Борис набирал номер телефона.

– Дежурная? Деревня Полозово, дом на окраине, полянка на юго-запад в пятидесяти метрах. Женщина прыгнула через костёр, сделала кувырок и упала на землю. Ориентировочно потеряла сознание, не двигается. Возможно, перелом позвоночника. Да, я выезжаю, покажу дорогу. Да, заезжайте в деревню, потом направо. Это дом около леса. Увидите тропинку. Вызывайте скорую. Сколько километров? Понятно.

Одновременно он включил зажигание. Мы поехали. Всё это время на полянке была суматоха, Галицкая не подавала никаких признаков жизни. Когда мы появились втроём на полянке, на минуту возникла немая сцена. Мы подошли к лежавшей, костер уже был затушен. Двигать её категорически было нельзя.

– Так, скорая уже едет, но это далеко, пятьдесят километров. Так что шансов немного.

Борис приоткрыл глаз Галицкой, пощупал пульс на шее.

– Она ещё жива.

Будто услышав это, Галицкая открыла глаза. И стала что-то шептать. Лицо было очень бледным, будто маска в японском спектакле. Я заметила тонкую струйку крови на шее. Борис немного повернул голову.

– Она упала на какой-то сучок из земли, поранилась. Но дело может быть гораздо серьёзнее. Двигать нельзя.

Ему позвонили по телефону, он снова обрисовал дорогу. Я смотрела на губы Галицкой и до меня стал доходить смысл последних слов, которые она пыталась сказать. Конечно же, она произносила имя божества, которому долгое время служила. Она шептала «Ясса», я машинально повторила движения её губ и поняла, что это за слово.

Минут через сорок приехала скорая, но Галицкая уже закрыла глаза и не подавала признаков жизни. Врач осмотрел её и сказал, что торопиться не нужно.

Её тело мирно лежало на носилках, а окружающие стали подходить к ней и брать её за руку. «Поражу пастыря, и рассеются овцы стада». Похоже, это стадо скоро разбредётся. Полицейские, которые прибыли, записывали данные присутствующих и отпускали их в дом собирать вещи. Всё выглядело очень обыденным.

Мой враг, столько лет влияющий на мою жизнь, умер. Я спрашивала себя, что я при этом чувствую. Ничего, кроме усталости, я не могла найти в своей душе. Нервы, чувства, время – это то, что я отдала, включившись в борьбу.

Но смерть Галицкой показалась мне какой-то одной большой метафорой. И было что-то сакральное, жертвенное в этом странном кувырке через костёр. Будто она знала, чем это закончится. И знала, что это нужно было сделать. И приносила себя на алтарь неведомому божеству, который всегда требует жертв. Значит, она хотела, чтобы в мире что-то изменилось? Божество шевельнуло хвостом и разрушило что-то. Или, наоборот, успокоилось на время и дало людям жизнь.

Эпилог

С момента, когда тело Галицкой увезли на машине, прошло некоторое время.

Ладу и всех её сообщников привлекли к делу о покушении на меня, так как до убийства не дошло, сроки предполагались довольно щадящие.

На все заседания с Ладой ходил Пашков, похоже, у них завязались отношения, и он вёл себя как верный рыцарь.

В Питере дела обстояли неплохо. Викуся поняла, что Ставровская просто хочет с неё денег, а вот заставить продать акции не получается. Вернее, так. После смерти Галицкой мы вылетели в Питер и собрали команду на общее собрание. Откровенно рассказали всю историю и перспективы развития событий. У Викуси были акции, в теории, даже если бы она выкупила наши акции, то стала бы полной владелицей предприятия. Но никто из наших сотрудников не хотел работать на собственника, которого не видели в глаза. Сейчас мы обговариваем со своими юристами возможные варианты, Викуся сидит тихо и уже не выдвигает требований о том, чтобы принудить нас продать свой пакет акций.

Борис до конца раскрыл карты насчёт Галицкой. Мы разговаривали, почему она приняла решение сделать этот немыслимый кувырок. Вообще говоря, каким бы цигуном она там не занималась, это не то же самое, что акробатическая подготовка.