Ястреб

— Никогда их не знала. Я воспитывалась в детском доме. От мамы мне осталось имя, маленький деревянный крестик и черно-белая фотография. Директор детского дома рассказывала, что она оставила меня вроде как на время, в связи со сложным материальным положением. Какое-то время она изредка меня навещала. Но я совсем не помню ее, потому что была крохой — года два или три, а потом она пропала и больше никогда не приходила. Наверно, я ей стала просто не нужна, — Анжела грустно улыбнулась. Это тема для нее всегда была болезненной. Она не понимала, почему мама ее бросила, впрочем, как, наверно, каждый ребенок в детском доме. Ей хотелось любви и ласки, но всего этого она была лишена.

— Скажи, а ты не пыталась разыскать маму? — поинтересовался Ястреб, взяв Анжелу за руку. Ему безумно захотелось ее поддержать. В словах девушки было столько боли, что они никого бы не оставили равнодушным.

— А смысл? — Анжела пожала плечами. — Я ведь ей не нужна.

— А отец? Может он и не знал о тебе?

— В детском доме был пожар, и все документы сгорели. По крайней мере, так сказала директор. Поэтому вряд ли я когда-нибудь узнаю правду. Да и не нужна она мне теперь…, столько времени прошло. Но давай не будем больше о грустном. Какие у нас планы?

— Планы? — Ястреб задумался и уточнил. — Ты о планах в общем или на сегодняшний день?

— И о том, и о другом.

— Ну, я думаю нам надо немного пожить здесь и дождаться пока все утихнет, потом восстановим твои документы, ну и там решим, что делать дальше. А сейчас, ты моешь посуду, а я иду топить баню. Ну а потом пьем пиво с креветками и смотрим какое-нибудь кино.

— Кино? Здесь же нет телевизора? Да и пиво откуда? — Анжела была в недоумении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Пока кое-кто сладко спал, я успел смотаться в город, и не только заправил автомобиль, но и прошвырнулся по магазинам, — мужчина кивнул в сторону прихожей, и Анжела, чуть откинувшись на стуле назад, увидела край узкой коробки. — Но сначала надо растопить баню. Ну как тебе мои планы?

— Отличные, — расхохоталась Анжела и, встав, стала убирать со стола грязную посуду.

— Тогда я пошел.

Ястреб, натянув свитер и куртку, отправился на задний двор, и не заметил, как задумался. Как бы это ни было удивительно, но несмотря на длительное отсутствие хозяев старый сарай никто не тронул, и мужчина обнаружил там небольшой запас дров и некоторый хозяйственный инвентарь. Вспомнив далёкое прошлое, Ястреб растопил баню, а потом, присев на крыльце, закурил. Встав на рассвете, мужчина, по привычке выполнив несколько спортивных упражнений, решил прошвырнуться в соседний городок, чтобы осмотреться и прикупить провизии.

Как и во многих небольших городишках, центральным местом всех важных новостей здесь был рынок. Местные жители, торгуя продукцией со своего огорода, обсуждали последние сплетни. Прикупив кое-что для дома и потрепавшись за жизнь то с один, то с другим, Ястреб выяснил, что «бандюганы совсем оборзели, одни воры вокруг, а местного авторитета кличут Рыжим». Сергею были нужны документы для Анжелы. А в маленьком городке их сделать проще всего, поэтому он решил, что, возможно, придется обратиться к этому Рыжему, но не сейчас.

Пока он собирался отсидеть в деревне, надеясь, что девушка доверится ему. Уже было понятно — к пропаже флешки она никакого отношения не имеет, и тот, кто ее подставил находится в окружении Хвостова. Кто-то же ей помог бежать из дома. Но пока Анжела не заговорит, выяснить это будет очень сложно…

— Володя!

Обернувшись, он увидел девушку, которая с удивлением смотрела на него:

— Что-то случилось? Тебя так долго не было, что я уже успела испугаться.

— Все нормально. Дышу свежим воздухом. Идем в дом, а то простудишься, — Ястреб поднялся, подумав, что рано или поздно он обязательно получит ответы на все свои вопросы.

* * *

Прошла неделя

Анжела с ужасом смотрела на сгоревший ужин и едва не плакала от отчаянья. Она просто не понимала, как могло получиться так, что аппетитная вкусно пахнущая румяная курочка превратилась за такое короткое время в черного зажаренного «птенца» с ярко выраженным неприятным запахом гари.