Ястреб и голубка

— Я готов взять на себя ответственность за действия, предпринятые в интересах Англии, — заявил Дрейк. — Вы слышали вчерашнее дурацкое предложение Бэроу — послать губернатору Кадиса депешу с предложением провести переговоры?

Девонпорт усмехнулся:

— Вы намерены обойтись без встречи с вице-адмиралом и не собираетесь поинтересоваться его мнением?

— Вот именно, — подтвердил Дрейк.

— Правильно, Фрэнсис. Захотят — поднимут якоря и двинутся за нами следом, не захотят — управимся без них.

— Я пойду на «Бонавентуре», а вы — на своем «Дерзновенном» у меня в кильватере.

Выберем какой-нибудь корабль, разнесем его в щепки и посмотрим, что получится.

— Давайте откроем огонь по «Аргозии».

Там полно оружия и пороха.

— Договорились, — спокойно сказал Дрейк.

— Мэтью, мы торчим на солнцепеке три дня! Ничего не видим, ничего не слышим, даже ни одного приятного запаха кругом! — Она сморщила нос и обмахнулась веером из соломки. — Вдруг их всех уже взяли в плен? — спросила она, дав волю воображению.

— Без единого выстрела? — фыркнул он.

— Откуда ты знаешь, что мы можем что-нибудь услышать с такого расстояния? — упорствовала она. — Давай подойдем поближе!

Он и сам уже почти решился идти на Кадис, но счел необходимым объяснить:

— Сабби, ты и представления не имеешь о том, что такое морской бой. Выстрелы из пушек… от них у тебя из ушей может пойти кровь! Корабельные пушки заряжаются раскаленными докрасна чугунными ядрами, гвоздями, всякими смертоносными железками! В любой момент из-под твоей руки могут быть выбиты перила, или у тебя под ногами разлетится деревянный настил. Когда тебя обстреливают — кажется, будто на тебя сама смерть обрушивается! И еще более страшная судьба тебя ждет, если твое судно враг берет на абордаж. Лучшее, на что ты можешь рассчитывать, — это счищать чужие кишки у себя со шпаги. А ведь возможно и кое-что похуже.

— Ты просто хочешь запугать меня! — накинулась на него Сабби, хотя сердце у нее стучало молотом от отвратительных картин, которые он ей рисовал — Обо мне можешь не беспокоиться: если я и дальше буду тут болтаться, я умру от тоски, и ты можешь скормить меня рыбам.

Он отвернулся от нее, чтобы выкрикнуть команду, а потом бросил ей через плечо:

— Иди-ка лучше вниз.

Она упрямо вздернула подбородок и закричала:

— Не может быть и речи! Дай мне подзорную трубу, чтобы я ничего не пропустила!

Вице-адмирал Бэроу был возмущен донельзя, увидав, что «Бонавентура», подняв флаг, на всех парусах движется мимо него в Кадисскую гавань. Отчаянными сигналами флагмана пренебрег и «Дерзновенный», устремившийся за первым ослушником. Вице-адмирал обвел взглядом английскую эскадру и глазам своим не поверил: «Золотая Лань» последовала примеру тех двоих!

Дрейк и Хокхерст расположили свои корабли с левого борта от «Аргозии». Когда они, под реющими на ветру английскими флагами, ворвались в Кадисскую гавань, там началось смятение. Испанских моряков охватила паника: их застигли в такой момент, когда они меньше всего этого ожидали.

Широко расставив ноги, раздетый до пояса, Хокхерст поднял руку, чтобы подать сигнал своим пушкарям. Его рука резко опустилась вниз, и батареи обеих палуб с правого борта «Дерзновенного» полыхнули огнем.

Сила отдачи заставила корабль резко накрениться; тем временем команда уже втаскивала пушки внутрь корабля: их надо было снова зарядить, а заряжались они со стороны дула. Воздух наполнился черным дымом и запахом пороха. Вышколенная команда прочищала жерла пушек, устанавливала пороховые заряды, заводила ядра в стволы, возвращала пушку на место — и все это в течение минуты; затем они поворачивали свои потные, покрытые сажей лица к Хокхерсту, выкрикивали:

«Чисто!» — и, уставившись неотрывным взглядом на его руку, ожидали следующей команды.

Канонада гремела, Хокхерсту трудно было распознать на слух, где тут пушки кораблей Дрейка, а где — испанские, но внезапно словно трещина разорвала воздух — и здесь уже невозможно было ошибиться: то взрывались бочонки с порохом. Мачты и рангоут «Аргозии» разлетелись на куски. «Аргозия» начала заваливаться на борт, и морская вода хлынула в открытые пушечные порты. Матросы команды запутывались в натянутых над палубами сетках, которые предназначались для защиты от неприятельского абордажа. Крики барахтающихся в сетках и тонущих людей можно было слышать даже на берегу.

«Аргозия» затонула менее чем за две минуты. И тут произошло нечто невообразимое.

Когда вице-адмирал Бэроу неохотно двинулся во главе своей флотилии в Кадис, то все увидели, что испанцы капитулируют. Один потопленный корабль — и они сдались!

И тогда закипела работа. Все англичане дружно принялись за дело: любые разногласия были временно позабыты. Все молчаливо признавали лидерство Дрейка в этой экспедиции, и моряки — все до единого! — выполняли его распоряжения. Немногочисленным испанским матросам, которым выпало такое везенье — оказаться в этот день в гавани, — было разрешено беспрепятственно покинуть свои суда, затем англичане аккуратно и с толком сняли с обезлюдевших кораблей полезные грузы и перетащили их на борт своих галеонов.