Ястреб (СИ)

Так и коренного танойца сложно было спутать с обитателем какой-нибудь другой планеты. И не только из-за характерного акцента. Они отличались радушием, гостеприимностью и чрезмерной эмоциональностью. Интересно, но у них существовал своеобразный культ семьи. Любой таноец мог без запинки перечислить всех своих предков чуть ли не с самого момента заселения планеты. Родственники здесь горой стояли друг за друга, и как при таких взрывных темпераментах население еще не поукокошивало друг друга, лично для меня оставалось загадкой. Может, просто все-таки радушие перевешивало кровожадность.

Этим философским вопросом я задалась уже после второго коктейля в баре Лайрины.

Сестра Тьена, как и большинство танойских женщин, отличалась пышными формами, к тому же оказалась болтушкой, хохотушкой и чрезмерно гостеприимной. В честь резко наступившего выходного небольшой бар был переполнен, и хозяйка металась между столиками наравне с официантками. Причем, с каждым посетителем она еще успевала побеседовать. А ко мне Лайрина так вообще отнеслась как к родной.

— Друзья моего брата — мои друзья! — радостно заявила она.

Я пыталась намекнуть, что мы с Тьеном ни разу не друзья, но она не акцентировала на этом внимания. Сам же таноец покинул меня после первого коктейля и сейчас вовсю флиртовал с симпатичной блондинкой за столиком у входа.

Моя злость на Рика к тому моменту отошла на второй план, уступив место хандре. И почему никто до сих пор не додумался изобрести средство от влюбленности? Хотя бы Герк этим озадачился, что ли…

Но зато, похоже, средство от тоски изобрели. Коктейли Лайрины и вправду оказались изумительными. Хотя сам тот факт, что готовит она их собственноручно, настораживал неслабо. Обычно-то все напитки, как и еду, делали исключительно в генераторе пищи, и никому не приходило в голову что-то смешивать самому. Ведь мало ли, какой результат будет. А вот Лайрина не побоялась.

— О, это старьинные рецьепты нашей семьи! — радостно пояснила мне она, ставя на столик высокий бокал с ярко-малиновым содержимым. — Перьедаются из покольение в покольение!

Рассудив, что раз уж их семья до сих пор не вымерла с такими экспериментами, то попробовать коктейль все же можно, я пригубила напиток. На вкус оказалось, как растопленное клубничное мороженое с легким мятным оттенком. Если там и был алкоголь, то я все равно его не почувствовала. Но почему-то жить стало чуточку легче.

А вот второй коктейль, на этот раз со вкусом ананасового сока, снова нагнал легкую грусть. Сегодня в баре собралось немало влюбленных парочек, которые сейчас вовсю ворковали друг с другом. И не то, чтобы я завидовала, но для меня это было как соль на рану. Вся надежда оставалась на очередной коктейль.

К третьему коктейлю начался дождь — явление для Таноя тоже редкое. Большинство посетителей радостно высыпали на улицу, и Лайрина присела ко мне за столик. И чтобы передохнуть, и чтобы пообщаться.

— Отчьего невьесела? — с искренним участием спросила она.

Я не стала увиливать, честно ответила:

— Я его люблю, а он — негодяй.

И тут же на всякий случай добавила:

— Я сейчас не про Тьена, если что.

— Всье бьеды из-за мужчьин, — солидарно протянула Лайрина. — Но ты нье переьеживай, совсьем еще молодая. Скоро забудьешь своего ньегодяя и найдьешь себье другого.

— Негодяя, — мрачно добавила я.

— Увы, мы всьегда притьягиваем к сьебе одньих и тьех же, — философски протянула сестра Тьена. — Вот у мьеня всье мужья были чуть льи нье копией друг друга, но поньяла я это сльишком поздно… Можьет, еще по коктейлю?

— С удовольствием, — я кивнула. Если не считать резких перепадов настроения, мыслила я вполне ясно. Так что, наверное, местные коктейли все-таки были безалкогольные. Я все хотела спросить об этом, но забывала.

Тут как раз вернулся Тьен с той блондинкой, и заглянули в бар еще пара его сестер и три брата. Все собрались за моим столиком вместе с Лайриной отмечать выходной день. Я была очень даже не против. Может, в веселой компании и моя хандра пройдет.

Забавно, но после третьего коктейля я уже начала понимать абсолютно все, что говорили собравшиеся танойцы. А после четвертого и сама, кажется, начала изъясняться с танойским акцентом, и даже возникли смутные подозрения, не состою ли я в каком-нибудь дальнем родстве с этим семейством, настолько они мне вдруг показались близкими.

Тьен по общим просьбам взялся исполнять песню, которой во сне его научили инопланетяне. Это вроде как была трагичная песня на непонятном гортанном языке и, по объяснению исполнителя, в ней говорилось о несчастной любви инопланетянина к далекой звезде. Тьен завывал, его сестры дружно пустили слезу, я тоже едва не захлюпала носом. Да простит меня несчастный инопланетян из песни, но грустила я вовсе не о нем. Но, к счастью, Тьен все-таки пел недолго. Ровно до того момента, как в бар заглянула проходившая мимо компания и обеспокоенно поинтересовалась, кого здесь убили и теперь отпевают.