Ястребы мира. Дневник русского посла

Сложно описать бурю, разрывавшую мое сердце. Я хотел быть там, среди своих немногочисленных товарищей, которые до конца выполнили свой долг. Я хотел с оружием в руках защищать свою честь, честь моей Родины, но я не был уверен, смогу ли из этого оружия стрелять в русских солдат, таких же молодых парней, как и я сам, брошенных начальством на штурм парламента. Тот, кто действительно заслужил моей пули, был далеко. Он прятался за спины своих трусливых генералов, скрывался за высокими каменными стенами Кремля, смотря по телевизору, как по его приказу русская армия расстреливает русский парламент. Беспомощность и безнадежность — эти два маленьких липких зверька грызли мне душу. И эта рана никогда не зарастет.

Нет никаких сомнений в том, что расстрел Верховного Совета развязал руки сепаратистам на Кавказе. Не случайно узурпатор власти в Чечне генерал-мятежник Джохар Дудаев, который уже через год — в конце 94-го объявит войну России, в октябре 93-го демонстративно поздравил Ельцина «с еще одной победой на пути к справедливости и демократии». Ельцин сам показал, что в России под его властью нет ни конституции, ни закона, ни чести, ни морали.

В 1999 году, спустя пять с половиной лет после этих трагических событий, я вновь окунулся в события Черного Октября. Депутатская группа «Российские регионы» делегировала меня — молодого депутата — в состав комиссии по импичменту Борису Ельцину, или, как она официально называлась, Специальной комиссии Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации по оценке соблюдения процедурных правил и фактической обоснованности обвинения, выдвинутого против Президента Российской Федерации.

Эпизоды трагедии 1993 года рассматривались и изучались нами самым тщательным образом. Несмотря на то что статус комиссии по импичменту гарантирован конституцией, реальными правами она не обладала. Мы не могли потребовать обязательного привода на заседание важных свидетелей, занимавших в то время ответственные государственные посты, показания которых были необходимы для составления полного представления о случившемся. Даже если приглашенный соглашался предстать перед членами специальной комиссии Госдумы, настаивать на том, чтобы свои свидетельские показания он давал нам под присягой, мы также не имели права. Тем не менее даже те материалы, которые мы получили в результате проведенной работы, позволили судить о тайном подтексте трагических событий осени 1993 года.

Прежде всего мы установили, что Ельцин принял решение о разгоне Верховного Совета еще в конце 1992 года. Возможно, поводом тому послужило желание народных депутатов направить в дополнение к моему обращению в Конституционный суд о незаконности роспуска СССР обращение с требованием дать наконец правовую оценку «Беловежским соглашениям». Видимо, Кремль, привыкший к тому, что Верховный Совет, хоть и неохотно, но все же идет у него на поводу, усмотрел в данном демарше парламента демонстрацию непримиримой оппозиционности.

В марте 1993 года в администрации президента родился проект указа Ельцина «Об особом порядке управления страной», предполагавший разгон парламента. Отказавшийся ставить под ним свою визу, популярный среди народных депутатов секретарь Совета безопасности России Юрий Скоков был немедленно уволен.

Через месяц Ельцин разыграл очередной водевиль под видом плебисцита с лозунгом «Да, да, нет, да». С помощью этого референдума о доверии президенту и Верховному Совету группа «либералов» в правительстве Черномырдина пыталась дискредитировать парламент страны и подтолкнуть Ельцина к открытому конфликту с ним. В руководстве Верховного Совета предполагали, что нарыв вскроется в августе и президент России попытается использовать недавние исторические аналогии и параллели с августовским «путчем» ГКЧП. Но август прошел спокойно, и все расслабились. Пока не наступил вечер 21 сентября...

На самом деле Ельцин и правительственные «либералы» хотели убрать прежний парламент со своей дороги совсем по другой причине. В отличие от нынешней Государственной думы Верховный Совет РСФСР обладал реальными полномочиями. Верховный Совет мог воспрепятствовать плану узурпации государственной собственности и передачи ее без выкупа нарождавшейся олигархии. Он мог отстранить любого проворовавшегося министра от должности и инициировать судебное разбирательство в его отношении.

Первый демократический парламент страны имел массу недостатков и изъянов в работе. Им руководил непопулярный и хамоватый Руслан Хасбулатов, сделавший много для развала союзного государства и этнического разложения России. Сами депутаты не отличались политической культурой и высоким профессионализмом, но... Верховный Совет был действительно самостоятельным органом власти, и устранить его можно было, только прибегнув к грубой физической силе.

Расстрел парламента был запрограммирован окружением Ельцина. Именно эти люди подталкивали президента на антиконституционный переворот, именно они мечтали устранить последнюю преграду для безудержного разграбления страны и фантастического самообогащения.