ЯТ

Например, один маэстро положил в основу своего творчества тоску. Но если устоявшееся мнение утверждало, что крайняя степень тоски – зелёная, то он выдал целую палитру тоск, залитых в воск. Или спектр. Спёк палитру. Но, как выражение веяний века, он окрасил их различными синтетическими красками, причём самых ядовитых цветов: сумаха, болиголова, дурмана.

– Подделка! – кричали критики. Но зрители не слушали, одурманенные красками, и качались из стороны в сторону.

Другой выставил на всеобщее обозрение – не ошибся, выставил правильно: за дверь следующего зала – сравнительную этимологию слов «нектар» и «гектар» с требованием указать, что между ними общего? Требование располагалось строго между словами.

– Сколько нектара собрали с гектара? – предположил Том.

Но подобное предположение лежало на поверхности и в счёт не шло. Мы попробовали углубиться в суть, чтобы приблизиться к догадке, загаданной автором, но, как ни старались, ни на йоту не приближались к ней. А рядом выставлялись те самые йоты, причём почему-то густо смазанные йодом. И от этого нам с Томом было очень обидно.

Через полчаса, усталые и вспотевшие, мы вышли на вольный воздух и присели на скамейку под берёзой, на ветках которой кто-то расставил запятые воробьёв.

– Да, тяжело искать истину, – выдохнул Том.

– А зачем её искать? – удивился Гид. – Вы что, решили собирать лекарственные растения?

– Почему лекарственные?

– Истина – спороносное растение. Лекарственное, но спороносное. Хотя некоторые спорят: лекарственное ли?

– Спороносное? Такой примитив? А откуда сведения?

– Как же! Все знают, что в спорах рождается истина. Не в зёрнах, не в семенах, не в василиях, а только в спорах.

– Но вы говорите, что некоторые не уверены, лекарственная ли она, и спорят на тему лекарственности?

– Да.

– Значит, она рождает споры?

– Разумеется. Поскольку рождается в спорах, то споры, соответственно, и рождает.

– А нельзя посмотреть её где-нибудь в гербарии?

– Вы имеете в виду герб ариев?

– Какой герб ариев?

– Герб древних ариев – пра-пра-прародителей нынешних.

– Нет, я имел в виду коллекцию растений.

– А-а, так бы сразу и сказали, а то я не сразу понял.

Пока мы сидели и отдыхали, подъехал новый творец и принялся перекладывать своё творение с грузовика на тележку. Он наложил полную платформу, но в кузове оставалось немало.

– Что он накладывает? – спросил Том у Гида. Или Гид у Тома?

– Табу, – ответил Гид. Нет, всё-таки он.

Автор услышал и возразил:

– Не просто табу, а табуретка.

– Но… но табуретка – это же… – Том растерялся. Мне даже показалось, что он рассыпался по песку дорожки, и я с ужасом представил, как мне придётся собирать его по крупинкам, отделяя от песчинок. Но всё обошлось: Том сумел собраться сам:

– Табуретка… А почему не «табучасто»? Вы твёрдо уверены, что решётка с удалёнными шшелями и несыгранными нотами «ля» и «ми» может претендовать…

Автор, не дослушав рассуждений, всё понял и двинулся на Тома, зверски оскалясь.

Мы с Гидом вскочили с мест и приготовились защищаться, но к счастью, к нам неожиданно подоспела помощь: несколько собак, оскалясь почище автора, набросились на него с разных сторон.

– Мой приоритет! – заорал он, бросаясь назад к грузовику.

Он быстро забрался в кузов, прислонился к борту и стал защищать приоритет, отмахиваясь от собак большим суковатым поленом.

– Чем это он? – спросили мы у Гида. А то давно не спрашивали ни о чём.

– Авторитетом.

– Приоритет авторитетом защищает? Не получится!

И точно: скоро собаки окружили грузовик со всех сторон, вырвали у автора прижимаемый к груди приоритет и утащили, вымазав в грязи, которую предварительно принесли с собой.

– Это настоящие собаки, или… – поинтересовался Том.

Гид пожал плечами.

– Скорее всего, обычные оппоненты. Противники выглядели бы волками.

– А враги?

– О-о-о! Тогда мы увидели бы нечто ужасное.

– Может, Змеи-Горынычи?

– Может.

Из дверей выставки выскочил ещё один маэстер и крикнул подмаэстьерью, указывая на кусты:

– Пойди, посмотри, там имелось какое-то противоречие. Не очень большое, но всё-таки.

Но никакого противоречия не оказалось. Ни большого, ни маленького. Хотя им удалось выяснить, что совсем недавно оно находилось здесь: в местной пыли остались длинные следы. Наверное, его кто-то стащил.

– Кому оно может понадобиться? – полюбопытствовал Том.

– О-о! Масса людей мечтает заполучить такую вещь!

– Для чего?

– Противоречия делают жизнь интересней.

Том насторожился. Информация кое-что обещала. Она стояла очень близко к тому, что он хотел узнать. Узнать, правда, можно было немного, но лиха беда – начало.

Подумав так, я подумал иначе: как же «доброе начало полдела откачало», а также «кончил дело – гуляй смело»? А «пришла беда – отворяй ворота»? И «смелость города берёт»? Что получится, если попытаться слепить их вместе?

Я попытался, но не смог. У меня получались конструкции вроде «лихо открытые ворота взятого города откачивают конченое дело», или же «Добрая лихая, прийденная через отверстые врата взятого города, наполовину гуляет».

Плюнув, чтобы меня не занесло куда подальше по течению свободных аналогий, я предложил Гиду: