Ятаган Смотрителя

Изысканно, даже с перебором наряженный эльф был из дома Алых роз, а еще он был старшим сыном, сиречь наследником князя этого дома Бериола. Эльф увидел Саэну, весело болтающую с незнакомым нордом, и разом преисполнился самых ядовитых чувств. В свое время Саэна отказала сватам дома Алой розы, добивающимся руки девушки для его младшего брата, да и вообще… ни с кем из них эльфийка не была так любезна, как с этим северным человечишкой-дикарем.

— Печально, что сокровенные обиталища перворожденных стали общедоступными для грубых и невежественных существ, — глядя поверх головы норда, презрительно скривил губы эльф-аристократ. — Боюсь, что они привнесут в нашу совершенную культуру брутальность и хаос. Я бы попросил светлую госпожу выгуливать своего питомца подальше от исконно эльфийской части нашего славного города.

Сказав это тихим голосом, как бы между прочим, эльф, не задержавшись более ни на секунду, с высоко поднятой головой прошел мимо. Саэна не ответила соплеменнику, вся энергия эльфийки была направлена на то, чтобы остановить разъяренного орка от непреднамеренного убийства.

— Торн, здесь свои порядки, — шептала на ухо любимому Саэна, вцепившись обеими руками в его локоть. — За любой акт насилия тебя в лучшем случае выкинут из города, а в худшем ты загремишь в тюрьму!

— Во всех нормальных городах за такие речи просто бьют в рыло, и любой адекватный суд оправдает подобный ответ на оскорбление! — еле сдерживаясь, злобно зашипел Торн.

— Но не эльфийский, — вздохнула девушка. — Если ты даже просто притронешься к этому пижону, это будет сочтено неприемлемым проступком. К эльфу в Белолесье можно прикасаться только цветком!

— Чего? — Брови орка полезли наверх. — Каким еще цветком?

— Ну, например, тюльпаном или там гладиолусом. Если к эльфу прикасаются цветком, то так выражают симпатию или дружбу, а при вражде цветок кидают под ноги противнику — это считается вызовом на дуэль, любой другой физический контакт недопустим и подсуден, таковы наши законы.

— Я могу вызвать его на дуэль?

— Да, но только с разрешения магистрата, а там тебе лучше не появляться, не стоит привлекать лишнее внимание.

Стараясь остановить разъяренного Торна, Саэна понимала, что сейчас он, может быть, и утихомирится, но не успокоится, пока не отомстит, таковы уж орки, и, честно говоря, именно сейчас она была согласна с дикарской позицией, но как же все это было не вовремя… Торн между тем сверлил взглядом удаляющуюся спину своего обидчика и что-то напряженно обдумывал.

— Цветком, говоришь, выразить дружбу и любовь… — Злобно прищуренные глаза орка пошарили по сторонам, а губы внезапно растянулись в знакомой хищной улыбке-оскале, которая смотрелась по-оркски даже на человеческом лице. — Будет ему цветок… щас любовь выражу, сейчас я его именно любить и буду.

Торн подскочил к невысокой ограде ближайшего палисадника, перевесился через нее и выдрал с корнем самый большой подсолнух, до которого смог дотянуться. Прежде чем эльфийка успела его остановить, орк подскочил к удаляющемуся эльфу и неожиданно вежливым тоном окликнул его:

— Уважаемый господин, одну секунду, у меня к вам небольшое дельце. — С этими словами Торн из-за уха занес подсолнух, как Гиг свою любимую дубину.

Эльф приостановился и подчеркнуто неохотно обернулся, как раз вовремя, чтобы огромное соцветие въехало прямо в его высокомерно задранный нос. А надо сказать, эльфийский подсолнух — это вам не человеческий, в два-три раза больше и тяжелее, достигает пяти — семи килограммов. А если еще учесть, что подсолнухом приложили наглеца могучие лапищи озверевшего орка…

Хрясь!

Соцветие подсолнуха вдребезги разлетелось об аристократическую физиономию.

— Бглым! — вырвалось у эльфа, унесенного силой богатырского замаха метра на три. Подсолнух — это все-таки не дубина, и серьезных повреждений он вызвать не мог, но аристократу хватило. Эльф-пижон приземлился на пятую точку, да так и остался сидеть, растопырив ноги циркулем и глядя перед собой бессмысленными глазами, из длинного с горбинкой носа потекла тоненькая струйка крови.

Словно из-под земли тут же появился патруль — два эльфа-лучника под предводительством мечника в серебряном шлеме.

— Что тут произошло? — Офицер строго оглядел засыпанную ошметками подсолнуха дорогу.

— Я хотел выразить всю глубину своих чувств этому господину разрешенным у вас способом, — светским тоном сообщил Торн, протягивая патрульным измочаленные остатки стебля подсолнуха. — Господин так впечатлился силой и искренностью моих чувств, что все еще пребывает в некоторой растерянности.

— Я подтверждаю слова нашего гостя. — Саэна тронула командира патруля за локоток и как-то по-особому на него посмотрела.

— Что же, закон не нарушен, — сообщил офицер, еле заметно кивая в сторону подворотни, куда Саэна в темпе и потащила орка-хулигана. Его жертва в это время помотала головой, приходя в себя, дрожащей рукой потрогала нос, посмотрела на окровавленные пальцы и неожиданно тонким голоском завизжала что-то вроде: «Хватай бандита», но орк с Саэной уже скрылись за углом.