Ява

К пятому июля в казарме оставалось привести в порядок только канцелярию и бытовку. Целый день ребята очищали стены канцелярии и бытовки от старых обоев, шкрябали оконные рамы, скребли полы, смывали грязь с потолков и морили сырость купоросом. К вечеру пятого числа Валерка был весь на иголках. Он предложил Андрею часов до десяти вечера клеить обои. Всё было готово. С обоев отрезана окантовка. Сами они под рисунок нарезаны ровными кусками от потолка до плинтусов. Клей давно разведён. Мажь да наклеивай. К девяти часам вечера оклеили бытовку. Силы просто покидали ребят. Хотелось спать. Горбункову разрешили уйти в отпуск.

Пока Андрей с Валеркой помылись и привели себя в порядок, наступило десять часов. Валерка перезвонил на КПП: машина ещё не возвращалась из рейса. Он волновался. Андрей завалился спать, а Валерка оделся и засел за чтение журналов в ленинской комнате.

— Ява, к телефону, — сообщил дневальный, где-то уже к полуночи.

— Слушаю.

— Ява, машина пришла. Жена на КПП. Приходи, забирай.

— А что, Николай не мог до пятачка довезти?

— Не знаю.

— Беги скорее, а то дождик начинается.

— Я…

— Иди, все в курсе. Никто не кинется, — перебил Валерку улыбающийся дежурный по роте.

— Я к подъёму приду.

— Хорошо.

Валера выскочил из казармы и, окрыленный предстоящей встречей, побежал на КПП.

Глава 49

Жена приехала

Наташа сидела скромно на краешке стула в комнате посетителей на КПП. Сквозь толщу темноты она заметила промелькнувшую фигуру и услышала шаги в помещении. Сердечко забилось с бешеной силой. Казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Открылась дверь, и на пороге… стоял Валерка. Но не такой, которого она провожала больше года назад в армию. Худой, стройный, в военной форме изменившийся до неузнаваемости.

В секунду она отметила, что внешний вид мужа был просто великолепен: отглаженная, наверное, отпаренная форма, острые стрелки, до блеска начищенные сапоги. Странно, но тех солдат, которых она видела дома, нельзя было поставить в один ряд с Валеркой или с ребятами, дежурившими на КПП.

Валера чуть остановился и рванул к привставшей Наталье. Он так сильно её обнял, что у неё перехватило дыхание и она взвизгнула. Валерка её обнимал и целовал, целовал, целовал.

— Да успокойся ты, — попросила Наталья. — Мы здесь будем жить?

— Нет! Конечно, нет, — Валерка смотрел на жену и не мог налюбоваться. — Где твои вещи? Пошли. У тебя зонтик с собой есть? На улице дождик пошёл.

— Зонтик в сумке. Я сейчас его достану.

Валерка подхватил сумку и небольшой чемоданчик, Наталья раскрыла зонтик, и они пошли в квартиру Николаенко. Ещё с вечера прапорщик принёс Валерке в роту ключи от квартиры. Сам он временно переехал жить к своему товарищу, у которого жена с детьми уехала к родителям.

Переступив порог квартиры, Валерка отпустил поклажу и набросился на жену. Он с жадностью обнимал и целовал Наташу. Его руки уже по несчётному кругу обследовали её тело, расстёгивая, развязывая и освобождая его от одежды. Подхватив Наталью на руки, он пронёс жену в спальню и бережно, не переставая целовать, положил на кровать. Пышущее теплом и свежестью тело, полные упругие груди, её запах помутили его разум. Как разделся сам, Валерка не помнил. Они слились в единое целое. Перекатывались по кровати, хрипели, сопели, кричали. И сколько это продолжалось, им было безразлично. Они наслаждались и любили друг друга. Немного отдохнув, Валерка снова любил жену, а она безропотно отдавалась ему, наслаждаясь его нежностью и любовью.

К первым предрассветным лучам они угомонились. Лежали, обнявшись, слегка обессиленные.

— Ха-ха-ха! — вдруг разразился смехом Валерка.

— Ты чего? — приподнявшись, посмотрела на него Наташа.

— Представляешь, сколько мы шума наделали, а Николаенко закоренелый холостяк, — Валерка смеялся и продолжал, — представляешь, что соседи сейчас думают? Ведь на территорию части постороннюю женщину провести очень сложно, а если провёл, много шума создавать не будешь.

— Да ладно тебе, — немного обиделась жена.

— Нет серьёзно. Вот они сейчас лежат, слушают и гадают, чью жену Николаенко привёл в свой дом. Кто-то завидует, наверное, а кто-то осуждает его.

— А мы что, много шумели?

— Нет, моё солнышко, мы были просто как два ангелочка. Но тихо у нас не получилось. Слишком долго мы тянулись друг к другу.

— А я и не заметила.

— Ничего страшного, Николаенко выкрутится, а через месяц всё само собой забудется.

— Валера, а тебя насколько отпустили?