Явка с повинной. Байки от Вовчика

В нашем случае это была бригада, состоящая из ансамбля лилипутов, дрессировщицы возраста «поздний Бальзак» с двумя обезьянками, её ровесницами, да ещё молодого скрипача-лауреата международного конкурса (в качестве принудительного довеска). Возглавлял всё это артистическое безобразие администратор (назовём его условно Марк Львович), дядечка глубоко пенсионного возраста, но тем не менее сохранивший стальную хватку в деле «пробивания» концертов хоть на крыле самолёта, хоть в тамбуре скорого поезда.

…Отзвенел третий звонок, набивший «под завязку» в себя публику колхозный клуб вовсю трещал «семочками», а за сценой артисты готовились нести искусство в массы. Обезьянки, как всегда, требовали конфет в качестве аванса, лилипуты ругались, что в очередной раз их разместили в местной гостинице по четверо на одну кровать, молодой скрипач жутко волновался, КАК примет сельский бомонд его трактовку Шуберта, и только один Марк Львович был спокоен и холоден, как Наполеон перед Бородино.

Открыли занавес (в нашем случае его заменяло пошарпанное рядно, давно потерявшее первоначальный окрас), публика нетерпеливо зааплодировала, предвкушая грядущее соитие с Прекрасным… На сцену вышел Марк Львович и после вступительных слов представил публике молодого лауреата-скрипача (см. выше).

Тишина продолжалась ровно столько, сколько молодое дарование шагало из-за кулис к авансцене, но как только смычок прикоснулся к струне, зал отреагировал на это мгновенно проснувшимся интересом к «семочкам». И затрещал с силой, местами превосходящей исполнение Шуберта своей страстностью и массовостью. Параллельно у каждого возникло безудержное желание поделиться с соседом последними сельскими «News»: типа где, в какой соседский огород забрела его корова, и в том же духе…

Наш бедолага-скрипач добросовестно перепиливал скрипочку до того момента, пока ещё слышал себя, но вскоре и это стало затруднительно. Он резко прервал выступление и, выскочив со сцены, подбежал к администратору:

— Марк Львович! Я всё понимаю, им там мой Шуберт — до лампочки! Они ждут обещанных в афише обезьянок и лилипутов, а не мою интерпретацию классики. Я не в состоянии работать в этом кошмаре!!!

— Тихо, сынок! — сказал Марк Львович. — Не надо паники, ты ж не в бане, и у тебя не украли твоё мыло. Ша! Сейчас Марк Львович создаст тебе такую тишину, шо позавидует сам Ойстрах!!! (Был тогда такой великий скрипач.)

И Марк Львович вышел на сцену во второй раз… Нужно сказать, публика никак не отреагировала на появлении старого администратора, продолжая перетирать местные сплетни и гремя «семочками». А зря!

Потому что уже в следующее мгновение громовой (как оказалось) голос его покрыл собою ВСЁ звуковое пространство:

— Значит так! Вам тут привезли ВЫДАЮЩЕГОСЯ скрипача, гордость нашей музыкальной культуры, а вы его ТАК встретили?! Так слухайте сюда, предупреждаю, если ещё раз сорвёте ему выступление — ВОТ вам будут обезьянки! — с этими словами он выбросил вперёд ПРАВУЮ руку со старческим КУКИШЕМ на конце). — И ВОТ вам будут лилипуты! — Тут он выставил вперёд ЛЕВУЮ руку с аналогичным кукишем…

…Зал мгновенно подавился всеми «семочками», которыми трещал до этого момента, и ошеломлённо затих…

— Иди, сынок, порадуй народ своим Шульбертом! — И старый администратор легонько подтолкнул скрипача в сторону сцены.

Сказать, что сельские меломаны внимательно слушали лауреата — значит, ничего не сказать. Наверно, так внимали Сталину на очередном партсборище, не дыша, словно боясь пропустить нотку.

А что ж вы хотите, под такой угрозой!

Лошадь на сцене Большого театра

Эта история произошла несколько лет назад в Большом театре на премьере то ли «Ивана Сусанина», то ли «Дон Кихота». Как говаривают заядлые московские театралы, «Большой театр и нынче по-прежнему Большой, но … что-то уже — и не очень. И оклады не те, что раньше, у музыкантов, да и качество исполнения зачастую оставляет желать… сами понимаете…». А это — немаловажная деталь в сегодняшней истории.

Итак, Москва, Большой, премьера то ли «Сусанина», то ли «Дон Кихота», постановку осуществлял молодой, но уже модный режиссёр. И в числе разных «продвинутых» экспериментальных фишек данного маэстро было присутствие на сцене… ЖИВОЙ ЛОШАДИ. На оной кобыле (а сцена Большого своими размерами позволяла!) должен был выезжать то ли царь-батюшка, то ли означенный Дон. Не берусь смело утверждать КТО! Но случай сей уникальный имел место быть!

Кульминация спектакля, гремят фанфары, идёт «нагнетуха», и — появляется герой на лошади. В зале — аплодисменты! Молодой режиссёр — в кайфе…

А нужно сказать, что оркестр в этот день играл на удивление плохо. Может дирижёра мучил застаревший радикулит, может, первую скрипку дома запрессовала тёща, и тому музыка была — не в радость… Короче, оркестр фальшивил, но публику отвлекали красочные декорации, костюмы актёров и смазливые фейсы молоденьких артисток. И до поры до времени никто не обращал внимания на тот факт, что живая лошадь как-то странно поднапряглась, готовясь к чему-то характерно лошадиному…