Явка в Копенгагене: Записки нелегала

В план моей работы в стране входили также поиски тайников для местной резидентуры. В особенности местных товарищей интересовали тайники для объем­ных предметов. Тот, кто не бывал на Арабском Восто­ке, не знает, что значит найти тайник в Каире или Александрии. Да и в любом арабском городе, где днем и ночью тысячи людей, в основном мужского пола, слоняются по узким улочкам. Какой уж там тайник! Но искать надо. И вот я еду в пригород Каира Гелио­полис, населенный в основном европейцами. Пригород состоит из роскошных вилл и дорогих многоэтажных домов. У каждой виллы, у каждого подъезда днем и ночью баваб— сторож. Набирают сторожей, как правило, из южной части Египта или из Судана. Сидит себе у входа смуглолицый негр с лицом, испещренным шрамами, как того требует их религия, в белом одея­нии до пят и в белом тюрбане на голове. Сидит и наблюдает за каждым, кто попадает в поле зрения. Вполне естественно предположить, что все они связа­ны с полицией.

Долго брожу по Гелиополису, пока не нахожу то, что искал. В мощной каменной стене, окружавшей какое-то строение, имелась расщелина, вполне подхо­дящая для оборудования тайника. Да и место было достаточно безлюдным. Довольный находкой, я от­правился выполнять задание по прикрытию.

В Египте в начале века после кровавой резни, ус­троенной турками, осело много армян, бежавших из Турции. Многие из них после Второй мировой войны уехали в Армению. Теперь они состарились, и им нуж­но было оформлять пенсию, так как советские законы засчитывают трудовой стаж, наработанный за грани­цей. А сбор справок о том, что такой-то работал на такого-то во времена оно, входит в обязанности со­трудников консульства. Часто случалось, например, что жена работала кассиршей у своего собственного мужа — владельца бара или магазина. Но, как прави­ло, посетители из Армении были по-настоящему бед­ны и немощны, и я был рад помочь им чем мог. С такого рода заданием я и приехал в Гелиополис в тот день. Дул хамсин — ветер пустыни, несущий тучи взвешенных в воздухе песчаных частиц.

Не без труда отыскал нужный мне адрес. Открыл лакей. Он довольно сносно изъяснялся по-английски. Хозяина не было дома. Выяснив, когда он бывает, я спросил его как бы невзначай:

—   Послушай, а что это за степа там виднеется? Высокая такая, из камня.

— О, это Кубба, - отвечал он с таинственно-важ­ным видом.

—    А что такое Кубба?

—   О, это президентский дворец. Там живет наш президент Гамаль Абдель Насер, да сбережет его Ал­лах!

Вот посмеялись бы наши из резидентуры, если бы узнали, что я чуть было не подыскал им тайник в ог­раде президентского дворца. «Не хватало, чтобы меня приняли за террориста»,— думал я, сидя в мягком кресле пригородной электрички.

Над кварталами Старого Каира возвышается пус­тынное плоскогорье, именуемое Мукаттам. Стометро­вым обрывом подступает оно к узеньким кривым улочкам, где господствует грязь и антисанитария. Мо­жет быть, там удастся что-нибудь подыскать? На такси отправился в Мукаттам. Узкое шоссе петляло среди скальных массивов, пока не вырвалось наконец на просторы плато. По дороге за одним из многочислен­ных поворотов на обочине шоссе стоял юноша с вело­сипедом. Он внимательным взглядом проводил нашу машину, замедлившую скорость на повороте. Конечно же он не мог не заметить висевший у меня через плечо фотоаппарат. Побродив по краю обрыва, откуда весь Каир как на ладони, и пощелкав фотоаппаратом, мы подъехали к заброшенному коптскому храму. Оставив водителя внизу, я взобрался на колокольню храма, чтобы оттуда сделать несколько снимков. Вдруг внизу раздались чьи-то крики. Посмотрев вниз, я увидел, что у входа в храм рядом с моим таксистом стоит невесть откуда появившийся пожилой грузный полицейский, который яростно размахивает руками и что-то кричит, явно обращаясь ко мне, а таксист делает мне знаки, чтобы я прекратил фотографировать. По шоссе быст­ро удалялась юркая фигурка паренька на велосипеде. Сделав еще пару снимков, я спустился вниз. Полицей­ский кричал, тыча пальцем в мою камеру. Я жестами извинился, и мы отправились в обратный путь. За поворотом шоссе в узком ущелье нас поджидал воен­ный патруль — два солдата с автоматами. Поодаль стоял юноша-велосипедист. Отогнав машину на обо­чину, солдаты жестами приказали мне выйти из маши­ны и следовать за ними по отходившей от шоссе дороге, которая вскоре уперлась в глубокую нишу, перекрытую огромными стальными воротами. В уг­лублении в скале имелось переговорное устройство. Один из солдат, нажав на кнопку, с кем-то перегово­рил, в то время как второй солдат стоял за моей спиной, держа меня под дулом своего автомата. В этот момент тяжелые ворота вдруг легко повернулись во­круг своей горизонтальной оси и ушли под потолок пещеры. Мы прошли в подземелье. Там нас ждал дежурный офицер, превосходно говоривший по-анг­лийски. Он пригласил меня в дежурную комнату. Это был отлично оборудованный кабинет с пультом, теле­фонами, на стенах висели зашторенные карты. Слыша­лось слабое шипение воздуха, поступавшего из вен­тиляционных отверстий.