Явление хозяев

– Но если вы решите, что я принадлежу к числу тех, кто общается с бессмертными богами, вы воздадите мне честь, коей я пока недостоин. Я доселе лишь восхваляю богов, позволивших мне постигнуть природу вещей и первопричину поступков. Я верю, что существуют какие-то божественные силы, стоящие по своей природе и положению между богами и людьми, и что они управляют всеми прорицателями и чудесами магов! С этими-то силами и научился я общаться с младых лет, посетив Хинд, откуда…

– … исходит вся мудрость, – пробормотал Мимнерм, делая запись на дощечке.

… – вся мудрость мира. Там провел я годы в обители мудрецов, и святость чистой жизни их такова, что могут они и в воздух подниматься, устремясь к Солнцу, и огонь прихватить с неба, и не принимать пищи хоть десять лет и более, и повелевают они дождями и ветрами, и потому не нужны их обители ни крепкие стены, ни воины, оружием блещущие – те божественные силы, о которых упоминал я, служат им охраной. Там превзошел я учение о магии чисел, что открывают тайны прошлого и грядущего, там услышал я подтверждение тому, чему учили наши древние учителя – что не единый раз приходим мы в этот мир, но рождаемся раз за разом и проживаем множество жизней, и зависят блага наши и несчастья от заслуг и преступлений нашей прошлой жизни. И там узнал я сокровенную тайну – что и мир наш – о дивное диво! – не един во вселенной, и бессмертные боги, играя и радуясь, творят миры во множестве и разрушают их, подобно тому, как дети лепят из песка дома и крепости, и после рушат. Там получил я знаки, даваемые посвященным. и среди них – вот этот перстень. – На пальце мага сверкнул в отблеске солнца крупный красный камень, которого Сальвидиен поначалу не заметил. Должно быть, Партенопей держал кольцо камнем внутрь, а затем в точно рассчитанный миг перевернул его. – Он увеличивает волшебные силы, но на руке непосвященного тут же теряет чудесные свойства. Но это еще не все…

Партенопей развел руки в сторону. Под его широкой одеждой, полностью скрывавшей тело, что-то зашевелилось, а затем из складок плаща выросла и поднялась треугольная черная голова. На мгновение показалось, будто у мага две головы – человеческая и змеиная. Зрелище было не из приятных, и Сальвидиен поежился. Менее хладнокровные люди охали, восклицали, всплескивали руками. Петина, следует заметить, к ним не относилась.

– Этот змей, взращенный в обители мудрецов, и наделенный ими разумом, превышающим человеческое разумение. таинственным образом приращен к моему телу, и помогает мне прорицать и врачевать. При его посредстве я остановил чуму в Диотомах, излечил сына правителя Береникеи от приступов бешенства, из Апии провидел события, происходящие в тот день в Столице, и совершил много таких деяний, что обо мне боги возвестили, как о муже божественном, и возвестили они это не только многим людям в отдельности, но и принародно. Даже уже и в Хинде самом прошла молва обо мне, и царь этой благословенной страны прислал за мной ради помощи и совета. Дело в том, что основатель династии тысячу лет назад зарыл на границах своей державы семь адамантовых мечей и предрек, что они охранят царство от врагов, но и расширить границы сможет лишь тот царь, что мечи эти найдет. И, собираясь в поход на Артабану, властитель хочет заручиться моей помощью в розысках. Скоро, скоро покину я пределы Империи и отправлюсь туда, где грифоны высекают золото из скал силою ударов своих клювов…

Змей повернул голову к лицу Партенопея и зашипел.

– Но довольно! – воскликнул маг как бы в смущении. – Тягостно говорить о себе столь пространно и высокопарно, а я еще должен доказать вам, что все, о чем повествовалось – не пустые слова. Если боги дадут мне надлежащие силы, я покажу вам – и немедля, при свете дня – дивную картину иного мира, а может быть, сделаю некие прорицания, хоть об этом я предпочитаю говорить с взыскующими истины с глазу на глаз. Теперь же готовьтесь внимать, как я сделаю недоступное – доступным, невидимое – зримым.

Пока Партонопей говорил, его босоногие ученики, двигаясь неслышно, но сноровисто, вынесли бронзовые треножники и такие же зеркала, и расставили их вдоль сцены. Поскольку внимание зрителей было отвлечено, они заметили это, лишь когда маг умолк. Сальвидиен попытался посчитать, сколько там этих приспособлений, но не преуспел – не оттого, что треножников и зеркал было так уж много, просто некоторые закрывали друг друга.

– Они помогут мне – молодые мои ученики, все безупречного происхождения, ватага молодцов, примечательных ретивостью в науке, но к витийству вовсе безразличных.