Под стать этой предутренней ленце просыпались и киевляне – негромко клацали на рельсовых стыках первые трамваи, мягко падали на тротуары и раскалывались последние спелые каштаны, и пенсионеры, страдающие бессонницей, шаркающей походкой шли в очереди у продмагов и аптек. Дворники и дворничихи сгребали метлами желтую шелуху осенних листьев, и почтальоны с тяжелыми сумками неспешно раскладывали в почтовые ящики свежую «Правду Украины» и очередной «Крокодил».
Но киевская милиция и сотрудники КГБ работали в этот день совсем в другом ритме.
Первым делом еще на подъездах к Киеву – в Дарнице, Броварах и на других ж/д станциях – в это утро останавливались все проходящие поезда, даже экспрессы, и патрули железнодорожной милиции, усиленные офицерами КГБ, зорко шли по вагонам в поисках московских, питерских, одесских и прочих сионистов. Изловленных «просочившихся» тут же выводили на перрон и встречными поездами отправляли обратно, а скандалистов сажали в КПЗ.
Такая же охота происходила в аэропортах «Борисполь» и «Жуляны» и на автовокзалах.
Тем не менее, некоторые сионисты и еще не взятые на учет молодые евреи-активисты совершенно непостижимым образом оказались в то утро на Лукьяновке. Пробираясь в обход уличных патрулей частными дворами и огородами, группа молодых сионистов добралась даже до Бабьего Яра. С венком, обвитым лентой «ВЕЧНАЯ ВАМ ПАМЯТЬ!», они стали спускаться к Памятному камню.
Конечно, их тут же остановили милиционеры и «штатские»:
– Стоп! Кто такие?
– Советские граждане. Вот паспорта.
– А что это за венок? Кто умер?
– Это погибшим в Бабьем Яре во время Второй мировой войны…
– А почему лента бело-голубого цвета?
– А что в этом плохого?
– Бело-голубой – это цвет израильского флага. Немедленно снять!
– А какой цвет разрешен?
– Красно-черный.
– Хорошо. Ленту снимем…
Не подумай, читатель, что автор сгущает краски или, вообще, врет, вот свидетельства участников тех событий:
«В районе Памятного камня Бабьего Яра дежурили больше ста сотрудников милиции и «штатских». Неподалеку стояли четыре больших автобуса. Все соседние улицы контролировались машинами милиции и КГБ, тротуары были оцеплены многочисленными отрядами милиции.
Тем не менее, на митинг пришло более трехсот человек с венками и цветами. Гэбисты срывали с венков траурные ленты, а с наших голов – кипы, и с рук – траурные повязки… Когда мы приблизились к конечной цели, каких-либо «опознавательных» еврейских знаков ни на нас самих, ни на наших венках уже не было. Всё было сорвано, выброшено, «конфисковано». Разрешалось возлагать венки только с красно-черными лентами и надписями не на еврейском языке.
Несмотря на все эти меры, трое молодых людей, распевая «Плач Иеремии»:
В девятнадцать часов наряды милиции стали зачищать улицу, к двадцати часам все было пусто, свет у надгробного камня погашен»[9]
.Понятно, что в одном из автобусов – штабном и самом близком к спуску у Памятного камня – находился подполковник Ищенко. Три «штатских» фотографа и кинооператора приносили ему кассеты с отснятыми пленками, на которых были зафиксированы все участники митинга.
Одной из женщин, державших горящую свечу у Памятного камня, была Инна Левина.
Но ненависть во взгляде, которым она наградила Ищенко, проходя мимо окон его автобуса, была куда более обжигающей, чем пламя ее свечи.
Файл № 25. 2024 год
СЕГОДНЯ В НЬЮ-ЙОРКЕ ГЕНЕРАЛЬНАЯ АССАМБЛЕЯ ООН ОТКРЫЛАСЬ ТРЕБОВАНИЕМ СТРАН ЕВРОСОЮЗА И НОВОГО АРАБСКОГО БЛОКА О ВВЕДЕНИИ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ САНКЦИЙ И ВСЕОБЩЕГО БОЙКОТА ИЗРАИЛЯ В СВЯЗИ С МАССОВЫМ ПРИМЕНЕНИЕМ ИМ ГЕНЕТИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ.
Файл № 26. 1978 год
– Встать, суд идет! – объявила молоденькая секретарь суда.