Явочная квартира

— Говорит, не мог рисковать. Понял, что коллеги за ним следят.

— И вы верите?

— Нет, сэр. Да и он нам не доверяет.

Генеральный директор чуть было не произнес "И правильно делает". Но вместо этого поднялся из-за стола и заходил взад-вперед по кабинету, заставляя своего заместителя вертеть головой. Остановился, наконец, у окна, с мрачным видом уставился на шпили Вестминстера.

— Ну и каков его сценарий?

— Довольно странный, — ответил собеседник, — Прежде всего, он вообще ничего не сообщает. Знаете эту формулу: "Я много чего знаю". — "Ну так говорите." — "Скажу в свое время." — "Что вы имеете в виду?" — "Хочу получить гарантии." — "Какого рода гарантии?" — "Это мы должны с вами обсудить." И так далее, и так далее. Кругами. Из всей этой болтовни следует, что у него есть кое-какие ключи, нити, догадки, но имен он не знает.

— Догадки касаются нас?

— Нет, американцев и больше всего французов. Не нас, слава Богу.

— А нагрузка ложится на наш бюджет.

— Это я ему и сказал. А он ответил, что чем скорее его отправят в Вашингтон, тем лучше. Говорит, жена рвется в Штаты.

— С Парижем вы говорили?

— Завтра сюда прибудет их человек

— А с Вашингтоном?

— Пусть сначала французы с ним поработают.

— Что представляет собой его жена?

— Зовут Елена. Возраст лет сорок. Красива на русский манер — если вам нравится этот тип. Чертовски сложная дама.

— Продолжайте.

— Самое любопытное ещё впереди. Судите сами. Они у нас с позавчерашнего дня, стало быть, сорок часов. Кто об этом знает? Нас трое в конторе да два безмозглых копа с Рочестер Роу. Ну и русские, само собой. Тем не менее вчера вечером раздается звонок из Вашингтона и Базз Хаагленд заявляет: "Мы слышали, что у вас находится некий Котов Алексей Константинович. Хотелось бы его заполучить." Как это вам?

— Может, французы им сказали?

— Разговор с французами состоялся позже. Да и вообще они с американцами не то что перебежчика — круассан делить не станут.

— Может, сам Котов установил с американцами контакт?

— Я спрашивал, он это отрицает.

— Куда вы его отправили?

— В Тайсхерст.

— Так откуда же утечка информации?

— Только не от старины Джима из Тайсхерста. Кто такой Котов, ему неизвестно, к тому же он без позволения начальства не ответит даже на вопрос, который час. Стало быть, остаются Артур Уэддел, Оливия и я. Никто из нас в ЦРУ не звонил, это точно.

— Значит, наши американские друзья имеют советский источник, который приберегают для себя.

— Не доверяют нам, а?

— Похоже, никто нам не доверяет.

Генеральный директор и его заместитель дружно вздохнули.

— А что вы ответили Баззу? — спросил генеральный директор.

— Сказал, что придется подождать.

— Держите меня в курсе.

— Да, сэр.

Заместитель вышел, оставив своего шефа созерцать нудный дождь за окном.

Перебежчики из секретных служб, если рассматривать их в общих чертах, не вызывают восторга ни там, откуда они сбежали, что вполне естественно, ни там, куда прибыли. Это последнее утверждение нуждается в разъяснении.

Прежде всего, как уже отметил заместитель генерального директора, это люди, мягко выражаясь, странные. В команде играть не способные. Самомнение, часто изначально раздутое, ещё больше увеличивается, вопреки всякой логике, в ходе допросов, когда допрашиваемый обнаруживает интерес к своей персоне со стороны допрашивающих, по мере того, как те стараются выжать из него нужную информацию: имена, рутинные порядки, технические средства и снова имена, имена, имена. Такой перебежчик, в недавнем прошлом незначительный чиновник, начинает чувствовать себя важной особой, играющей заметную роль в мировой истории, в чьих руках оказались рычаги международной политики. Один такой советский беглец соглашался поведать свои секреты ни кому иному, как только английской королеве. В его голове вполне объяснимое недоверие ко всем и вся смешалось с дикой паранойей, и он долго изводил допрашивающих, а заодно и самого себя, утверждениями о немыслимой значимости добытых им сведений, которые он мог доверить исключительно лицу с самой незапятнанной репутацией и лучшими рекомендациями. А именно — её величеству королеве Англии.

Перебежчик такого типа иной раз владеет действительно ценными данными, но обходятся эти данные, из-за свойств его натуры, чересчур дорого.

Что касается его откровений, то обычно они причиняют множество неудобств тем, кто их выслушивает. Не слишком приятно сообщать своему союзнику, что его представитель в объединенном комитете по разведке на деле уже давно представляет противоположную сторону. Еще большая неприятность начнешь предпринимать решительные действия, чтобы ликвидировать утечку, следуя показаниям перебежчика, — и попадешь под прицельный огонь прессы, жаждущей крови.

А если в конце концов обнаружится, что полученные сведения неверны или в них вкраплена некоторая доля дезинформации? Как вообще можно быть уверенным в том, что все сказанное перебежчиком не есть то, что его хозяева приказали ему сказать, — для того и засылали?