Яжмаг вне закона

«Да, я великий яжмаг и чародей! Любое колдунство за ваши деньги! Но именно за них! Мне нет нужды возиться с жалкими душонками, поэтому за моё заклинание вы заплатите золотом. Восемь душ – значит, восемь килограмм чистого золота. За каждую! С учётом заработка вашего избранника с «Газпрома» вы с лихвой компенсируете себе потраченные суммы. Вороны должны были сказать вам, что я не работаю в кредит. У вас время до двенадцати ночи. Часы перевёрнуты, песок Судьбы сыплется, ничто не дремлет, и никто не ждёт…»

Как-то так, наверное. Если эта дура сумеет до ночи собрать восемь килограмм золота, то я буду обязан снять шляпу и сдержать слово. Изменять сексуальную ориентацию взрослому человеку мне ещё не приходилось ни разу, но пока же это не колдовство, а трёп с клиентом, так что никакой закон не нарушен.

Приворот вообще плёвая химическая операция, всё на уровне первобытных инстинктов. Другой разговор, что последствия или так называемые побочные эффекты могут быть самыми неожиданными. В половине случаев удачного приворота заказчики всё равно чувствуют себя неудовлетворёнными. Типа вот он (она) вдруг стал(а) слишком по-собачьи влюблённым(ой), скучным(ой), предсказуемым(ой), неинтересным(ой), мы хотели не этого, а теперь хотим другого, давайте что-нибудь поменяем, верните деньги, клиент всегда прав…

«Пока жив!» – как правило, отвечают маги и колдуны.

В трети случаев любовь, навязанная против воли человека, принимает извращённые формы – от слепого обожания объекта до неистовой ревности. Люди потом режут вены, сбрасываются с крыш, убивают «соперников и соперниц», всё лишь ради того, чтоб пару лишних минут быть рядом с тем, к кому тебя привязали.

Но хуже всего то, что ничего уже нельзя вернуть назад.

– Ярослав, вы ведь не против пельменей? – В дверях показалась Нонна.

– Нет, – на автомате ответил я. – Мы с ними не ссорились. А они что-то имеют против меня?

– Мм… не знаю. Просто я закончила уборку и подумала, что можно сварить на обед.

– Чудесная идея. Фамильяр покажет, где у нас специи, соль и перец.

– А я уже сама нашла.

Нет, нет, нет, только не это! У меня на кухне царит (видимо, царил ранее) строгий мужской порядок, в просторечии именуемый свинарником, когда только я точно знаю, что где лежит и почему в банке с надписью «Соль» может быть цианистый калий, «Перец» означает бездымный порох, а в «Хмели-сунели» вообще хранится кремационный пепел последнего висельника-некрофила с Охты. Что там расфасовано в других сосудах и пакетиках, вам лучше не вникать от слова «вообще»…

– Надеюсь, хотя бы мою книгу с рецептами вы не трогали?

– Я пыталась, – упрямо тряхнув головой, честно призналась блондинка. – Но ваш котик выхватил её и куда-то спрятал. Там было что-то про осенний суп.

– На самом деле это глинтвейн из красного церковного вина с добавлением дагестанского коньяка, мяты, нескольких капель азота, острого чили, чабреца и можжевеловых ягод. Подавать в специальных прозрачных кружках в форме черепа, такие продают в «Фикс прайсе», пить через трубочку, так легче обжечь язык.

– Это же больно?

– Да, но в этом весь смысл. – Я встал из-за рабочего стола, закрывая планшет. – Идёмте, посмотрим, что там можно сделать с пельменями.

– Можно сначала я посмотрю вашу руку?

Почему нет? Всё заживёт, ничего страшного, мальчишки вечно разбивают себе кулаки, локти, колени и лбы, только так вырастают мужчины.

Нонна взяла моё запястье, сочувственно покачала головой и дважды прикоснулась к кисти моей руки губами. Вроде бы обычный поцелуй, но костяшки пальцев зажили в один момент, словно никогда в жизни ни разу и не были травмированы. А эта девочка буквально набита сюрпризами…

– Может, вы так же спасёте и мои глаза? – невольно улыбнулся я, подумав: а ещё хорошо, что у меня геморроя нет. Неудобно было бы тогда приставать к Нонне с просьбами о лечении.

– Я попробую, – очень серьёзно откликнулась она.

Потом сама сняла с моей головы чёрную повязку, и её тёплые губы, словно крылья бабочки, нежно поцеловали мои веки. Вся моя хвалёная магия рухнула в один миг. Зрение вернулось, и притворяться слепым больше не было смысла. Неосознанно, не задумываясь о последствиях, я обнял её, потянувшись с ответным поцелуем, но мягкие ладони твёрдо упёрлись мне в грудь.

– Нет.

– Почему?

– Не хочу быть одной и ваших прекрасных побед.

– Чоткий Сотона, о чём вообще речь?

– Не богохульствуйте!

– А вот это, знаете ли, трудно, когда тебя беспочвенно обвиняют чёрт-те в чём!

– Ну вот вы опять…

– Опять?!

С женщинами трудно или даже невозможно спорить. Вы обороняетесь логикой, они наотмашь бьют её эмоциями, вы взываете к разуму, они идут на поводу у чувств, вы можете быть тысячу раз правы, но победа всё равно будет за ними, потому что, когда мы ещё не в состоянии уловить саму причину спора, они уже мысленно примеряют чёрное платье вдовы и оно им идёт…