Яжмать, или Некромант в придачу

Это что же получается, почтальон в самом деле убил того маньяка? Интересно, а он сделал это в отместку за «даму сердца», или ему самому хотелось той ночью кого-нибудь замочить, и тот парень просто попался под руку под удобным поводом?

Размышления прервал уловленный чуть слышный стук в дверь, скорее больше напоминавший шуршание, или даже… царапанье. Удивленно нахмурив брови, я осторожно встала, уложила Клавика в кроватку и, прикрыв дверь спальни, прошла в коридор, чтоб несмело спросить:

— Кто там?

Только вот в ответ не услышала ничего, кроме негромкого «Мяу»! Что было немного странно. Когда же я выглянула в глазок, то убедилась, что у двери в самом деле не стояло никого, кроме грациозной черной кошки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Еще больше удивившись, я рискнула открыть, и шустрая котейка моментально забежала в квартиру… где, выгнувшись, начала быстро трансформироваться, пока наконец не приняла вид Эммы!

— Привет! Халатика не найдется? — поинтересовалась куртизанка.

Подобрав челюсть, а заперла входную дверь и поспешила найти неожиданной гостье свой махровый халат, нарытый когда-то на барахолке.

— Спасибо, — мурлыкнула Эмма, завязывая поясок. — Давно не виделись.

— Да, есть такое, — кивнула я.

— Извини, что завалилась прямо к тебе домой. Решила, по крайней мере, прибежать в кошачьей личине, а то шлюха — не лучший визитер в квартиру молодой семьи с маленьким ребенком.

— И по какому же поводу? — спросила я, жестом приглашая Эмму пройти на кухню, где поставила чайник.

— Разве сама не догадываешься? — печально проговорила девушка, с тяжким вздохом сев на стул. — Это снова случилось. Вчера.

— Убийство? — переспросила я, и в ответ Эмма кивнула, после чего мы обе замолчали на несколько секунд.

— На этот раз — не из наших, — наконец продолжила она, подпирая подбородок немного дрожащими руками.

— Хочешь сказать, что опять…

— Молоденькая девочка, семнадцать лет. Судя по тому, что я разнюхала — вероятно, девственница… была, — прошипела веркошка, с силой сжав кулаки. — Потому что ее, похоже, не только истязали, но еще и насиловали все то время, которое держали в плену. Валя, так ее звали. Сирота из провинции. Говорят, постоянно сидела в приемной на бирже в надежде, что ее возьмут на работу. Перед тем в слезах уволилась от прошлого хозяина, который ее домогался. А потом… несколько прохожих припоминают, что к ней тогда подошел какой-то мужчина и вроде как предложил работу. Она, обрадовавшись, согласилась и ушла с ним. Больше ее живой никто не видел.

— Секундочку! — подорвалась я и закашлялась, поперхнувшись слюной. — Получается, есть свидетели, которые видели этого мужчину?

— Есть, — кивнула Эмма. — Только вот незадача… Все трое, рассмотревшие его — горожане, обратившиеся в стражу после того, как прочли в газетах об убийстве Вали. Информация о них, согласно программе защиты свидетелей, засекречена. Но что самое занимательное, мне удалось разнюхать кое-что.

— Что же? — с нетерпением пробормотала я.

— Когда они пришли в отделение, у них просто не взяли показания!

— Как это?

— А вот так! — горько хохотнула Эмма. — Прозрачно намекнули, что нужно написать в заявлении с показаниями: такую-то сцену наблюдали, но мужчину, с которым ушла жертва, не разглядели. Ни какого примерно возраста, ни лица не видели, ни даже цвета волос. Запомнили лишь то, что он был высокий и крепкого телосложения. А из одежды — темно-серый костюм, «самый обычный». И конечно же если бы они увидели этого человека на опознании — ни за что бы не узнали.

— Вот выродки… — выдохнула я, опустившись на стул с челюстью, отвисшей одновременно от удивления и возмущения.

— Добро пожаловать в столицу! — цинично скривившись, сплюнула девушка. — Но самое интересное еще впереди. Один из свидетелей, получив намеки на такие инструкции при даче показаний, отказался им следовать — взыграло чувство справедливости и жалость к бедной девочке. Только вот ему хватило ума прямо там, в отделении, при «ручном» следователе эти возмущения высказать. О результате ты, думаю, догадываешься.

— Хотелось бы ошибаться.

— Увы, — хмыкнула Эмма. — Бланк с заявлением от этого человека «потерялся». И сам человек по слухам «потерялся». Виктор Рамский, продавец в булочной неподалеку от места происшествия, тем вечером не вернулся домой. А к утру его тело уже нашли, по официальной версии — напали грабители, избили до смерти, для достоверности вытащили кошелек и сняли ботинки. После того, как его семья осталась без мужа и отца, другие двое свидетелей тем более будут помалкивать.

— Проклятье, как же этот город прогнил… — выдохнула я, физически ощущая, как от гнева у меня темнеет в глазах.