Язон четырех морей

Выходящая в парк дверь была тут, совсем близко, но обрамлявшая ее драпировка начала гореть, и давка стала ужасной, ибо каждый старался пересечь порог, пока его не охватил огонь. Образовалась пробка. Застряв, гости не могли больше двинуться ни взад ни вперед. Свалка стала неистовой. Кто-то уперся локтем в грудь Марианне, чьи-то руки вцепились ей в волосы. К счастью для нее, немного сзади появился гигантский мужчина, косматый, как медведь, на широченных плечах которого сверкал мундир царского конногвардейца. Он буквально неистовствовал, толкая всех перед собой могучими руками. Упавшая люстра подожгла его волосы. Он издал дикое проклятие и с такой силой толкнул людскую пробку, что она вылетела с клубами дыма наружу. С ноющей грудью, но спасенная, Марианна оказалась на ведущих в парк ступенях. Но едва она успела наполнить легкие менее горячим воздухом, как у нее вырвался крик боли. Рядом застонала другая женщина, затем еще одна зашлась криком: масло из плошек, так весело обрамлявших стены бального зала, пылая, лилось на декольтированные плечи, причиняя ужасную боль. Марианна бросилась вперед, к алеющей воде бассейна, к которому сбежались слуги с ведрами и мисками. Она вовремя успела вырваться. Дверь бального зала охватило пламя!

Марианна увидела, как на спускающегося по лестнице князя Куракина упала горящая балка. Страдающий от подагры русский посол рухнул с рычанием раненого медведя, но сейчас же один французский генерал ринулся к нему на помощь.

Прислонившись к каменной статуе, приятно освежавшей ее обнаженную спину, Марианна расширившимися глазами смотрела на парк, застыв от ужаса перед зрелищем разорения и смерти, грубо сменившим очарование праздника, и пыталась отдышаться. Ее грудь сильно болела, плечи, где кожа вздулась от ожогов, тоже. Смешанный с дымом и копотью воздух был малопригоден для дыхания. Бальный зал, теперь полностью охваченный огнем, представлял собой гигантский костер, из которого языки пламени взлетали к черному небу в поисках другой добычи. Неясные фигуры вырывались еще из этого ада в горящей одежде и с воплями катались по земле, пытаясь избавиться от огненных укусов.

Повсюду раненые, умирающие, охваченные паникой люди, не дающие себе отчет, куда они бегут. Марианна заметила князя Меттерниха, бросившегося с ведром воды к пожару. Она увидела также бегущего мужчину с женщиной в серебристом платье на руках и узнала Язона. Забыв все, что не касалось его жены, он уносил Пилар от опасности.

«Я больше не существую для него, – взволнованно подумала Марианна. – У него только она на уме!.. Он даже не попытался узнать, осталась ли я в живых…»

Она вдруг почувствовала себя такой слабой и одинокой, не находя никого, кто бы думал о ней, что обняла статую Цереры и горько заплакала.

Душераздирающий крик раздался рядом:

– Антония!.. Антония!..

Оторвавшись от горестных переживаний, Марианна увидела около себя женщину с распущенными по муслиновым лохмотьям волосами, отчаянно бегущую, несмотря на беременность, с протянутыми руками к пожару. Она с ужасом узнала в ней невестку посла и, бросившись за нею, удержала.

– Сударыня!.. Куда вы? Ради бога…

Молодая женщина устремила на нее до того расширенные страхом и тоской глаза, что вряд ли она видела что-нибудь.

– Моя девочка! – пробормотала она. – Моя Антония!.. Она там!

Внезапно она вырвалась из рук Марианны и возобновила свой бег. Продолжая кричать, она приблизилась к пожару. Раздался страшный треск, потолок бального зала обрушился, и Марианна увидела, как в этой огненной бездне мгновенно исчезла фигура несчастной матери.

Изнемогая от ужаса, чувствуя, как желудок поднимается к горлу, Марианна согнулась вдвое, и ее вырвало. В висках стучало, она была вся в поту. Подняв голову, она увидела, как музыканты из оркестра, успевшие выбежать в парк, бросились к раненым, чтобы похитить их драгоценности. И, к несчастью, они были не одиноки: взобравшись на ограду посольства, чернь, с радостными криками смотревшая на фейерверк, теперь тоже бросилась на лакомую добычу. Целые банды отребья перелезали через ограду в парк со сверкающими глазами изголодавшихся волков и начинали грабить, производя не больше шума, чем ползущие змеи.

Персонал посольства, несмотря на свои усилия, не в состоянии был бороться с этим густым приливом, не менее опасным, чем огонь. Несколько мужчин пытались защитить подвергнувшихся нападению женщин, но их было слишком мало, чтобы противостоять грабителям.

«Однако же, – подумала потрясенная Марианна, – сюда должны были прислать пожарных, солдат… наконец, вооруженный эскорт Императора…»

Император, увы, уехал, и его эскорт последовал за ним. Сколько времени потребуется, чтобы какая-нибудь воинская часть пришла навести порядок и заставить убраться бандитов? Внезапно чья-то рука сорвала ее диадему вместе с прядью волос, затем, схватив колье из изумрудов, потянула, чтобы открыть застежку. Марианна закричала:

– На помощь! Грабят!..