Язверь (СИ)

Вот мама покупает ей в «Детском мире» школьную форму. К платью полагается белый фартук, и мама не может решить, какой фасон фартука лучше. Гере нравится тот, что с пышными «крылышками»-оборками, но она от чего-то молчит.

Вот отец за рулем новенькой Волги, и Гера упрашивает его покататься по городу. Отец медленно возит ее по московским улицам, и ей хочется, чтобы его рассказ о городе длился подольше.

Вот она на крыше девятиэтажки с мальчиком, который потерял ключи от квартиры. Мальчик хочет спрыгнуть на балкон, но оступается.

Вот она старшеклассница: возвращается после свидания заполночь, и матушка ее жестоко наказывает.

Вот выпускной класс, последний урок, экзамены…

Дальше-то что?

Словно страница перелистнулась — вспомнила. Как узнала его и полюбила, как превратилась в лемурга. Страстно любимый Славик оказался мерзавцем. Нет — скамом. Что, в принципе, равнозначно, ведь он хотел ее съесть.

А вот теперь стоп.

Она же сама — скам.

— Славик?!

— Тише. Я перетащил тебя в комнату, где хранятся продукты. Ее уже обыскали, и здесь никто не появится.

Помещение, в котором они находились, было узким, как гардеробная комната. Славик не ошибался, это был продовольственный склад. Слева от нее — горкой пачки спагетти. Чуть поодаль — банки с консервированной кукурузой. Она вытащила из-под себя промокшую пачку и положила на полку. Она лежала на каше быстрого приготовления.

Славик слегка наклонился, пошарил рукой между консервами и достал шоколадную плитку.

— Знаешь, — сказал он, пережевывая шоколад, — я ведь стал скамом три года назад. До этого вызревал в лемургах, а еще раньше работал риэлтором. Мог сделать карьеру и заработать кучу бабла. Жениться на замечательной девушке. У меня были родители. Младший брат. Теперь никого не осталось в живых.

— Погибли?

Он задумался, ответил бесцветно, совсем без эмоций:

— Сгорели в машине. Я сидел за рулем, следил за дорогой. Отец рядом трындел о работе. Дашка, любимая девушка, о чем-то судачила с матерью. Брат играл у них на коленях. Не помню подробностей… кажется, Дашка меня отвлекла, и я посмотрел на нее. А когда вместо собственных рук обнаружил лапы, обросшие шерстью, выкрутил руль, и от этого машину так развернуло, что отбросило на встречную полосу. Я ведь совсем не из робких, но тогда испугался всерьез. Думал, «крыша» уехала насовсем. И все же мне повезло выбраться из машины за секунду до столкновения с грузовиком. Потом случился припадок. Меня отвезли в больницу, долго лечили. А на работе уже подготовили увольнение; я оказался ненужным. Жить стало не на что. Вот так я продал квартиру и отправился путешествовать по стране. Хотел в Красноярске остаться, но на вокзале украли все деньги и документы.

— И как ты вернулся в Подольск?

— Подольск здесь не при чем. Я родом из Белгорода. В Москву перебрался случайно, спасибо вокзальной уборщице, тетке Полине, она меня приютила. Помнишь соседей по коммуналке? Тогда они еще лемургами были.

Гера молча кивнула.

— Жить-то нужно было на что-то, вот мы и подались на заработки в Москву. Сняли квартиру в Выхино. Думали, что нам повезло, ведь с нас не взяли предоплату. Тетка Полина все намекала на то, что на меня, мол, хозяйка запала, блондинка лет сорока.

— Скам?

— С хорошими аппетитами дамочка. Есть она нас не думала, держала для другого. Ее интересовало только бабло. Все, что мы зарабатывали, ей отдавали. Да и как не отдать? Жизнь-то дороже. Потом она сделала нас скамами. Научила с «лохами» работать, выращивать из них лемургов, чтобы потом скармливать другим скамам за деньги. Не знаю, куда, но пропала она. В той квартире теперь тетка Полина прописана.

«Неуютно, нога затекла, шея все еще ноет. Лучше сменить позу».

— Что будем делать?

— Дождемся, когда успокоятся, — Славик сосредоточенно дожевывал шоколад. — Лемурги знают, что мы спрятались. Ждут, когда мы покинем убежище. Думают, что поймают. Как бы не так. Я знаю, где выход. Под покровом ночи легче исчезнуть.

Славик прижался к Гере спиной.

Бывший сидел рядом, а она ничего к нему не испытывала. Если бы это произошло в пору ухаживаний, она бы, наверное, воспарила. Каким же далеким казалось то время. Да и многое изменилось, у нее появился Никита.

— Ты злишься? — Славик как будто читал ее мысли.

— Проехали, — она нахмурилась. — То, что было — прошло.

— А наша любовь? Ее мы тоже проехали?

— Не было ничего: ни любви, ни свадьбы.

— Как это — не было?

— Я была для тебя объектом охоты.

— Неправда. Я хотел превратить тебя в скама. Из-за меня ты скам. Перед богами ты мне жена. Ты прошла ритуал.

— Я тебе не жена! — плевать она хотела на все его ритуалы.

— Гера, мы с тобой скамы, оба. И нас не держат запреты, — он повернулся к ней, губами коснулся плеча.

Случайные прикосновения, легкая близость запястий — то, что еще вчера имело значение, сегодня раздражало. Сегодня Славик был для нее просто хорошим товарищем.

— Если не связывает любовь, не нужно и остальное.

Он на мгновение замер, как будто понял ее:

— Ты вернулась ко мне — для чего?

— Чтобы вместе сбежать. Одной мне не справиться.