Язычник

— Пятеро основателей дублинского клуба Адского Пекла, — с размашистым жестом провозгласил Махоуни. Он показал поочередно каждого из основателей, начиная с крайнего левого и кончая крайним правым: — Генри Барри, четвертый лорд Сантри. Полковник Клементс. Полковник Понсонби. Полковник Сент-Джордж и Симон Латтерелл. Все до одного погрязшие в пороках, неисправимые развратники. И гордые своей испорченностью, — добавил он со смешком.

— Клуб Адского Пекла, — спокойно произнесла Донна. — Я слышала о них.

— Многие слышали о них и о связанных с ними легендах. Это были богатые молодые люди, ищущие острых впечатлений, стремящиеся, как теперь сказали бы, эпатировать общество. Они жестоко обходились с бедняками, играли в азартные игры, развратничали, предавались самым извращенным порокам. — Он улыбнулся. — Нечто вроде общества молодых консерваторов, но только в восемнадцатом веке.

— Почему же все-таки не выставляется картина? — поинтересовалась Донна.

— Клуб Адского Пекла порождал в свое время много толков. Его членами были сыновья богатых людей, политиков и тому подобных. Такими отпрысками вряд ли могли гордиться те, кто занимал высокое положение в обществе, влиятельные политики. Их девизом было «Fay ce Que Voudras» — «Поступай, как тебе заблагорассудится». Они и в самом деле вытворяли все что им вздумается.

— Был ли Уорсдейл членом этого клуба? — спросила Донна, заинтересованная.

— Этого никто не знает. С этой картиной, однако, связано нечто любопытное, — сказал Махоуни, похлопывая по раме. — На ней не изображены двое активных создателей дублинского клуба Адского Пекла.

— Кто они?

— Ричард Парсонс, первый граф Россе, и полковник Джек Сент-Лежер. Вы знаете ипподром Сент-Лежер. Он назван именем одного из предков полковника Джека — сэра Энтони. Джек жил около Ати в графстве Килдэр, это был закоренелый пропойца и игрок.

— А кто был Парсонс?

— Судя по тому, что я читал, это был самый отъявленный негодяй из всей этой банды. Он, в частности, любил сжигать кошек.

Донна нахмурилась.

— Что и говорить, это была хорошенькая компания. Кстати, у нас есть где-то портрет Парсонса, миниатюра, выполненная другим членом клуба — Питером Лензом. Сейчас я ее найду.

Махоуни пошел в другую часть комнаты, а Донна тем временем тщательно рассматривала полотно. Она даже прикоснулась к его поверхности, у нее создалось такое впечатление, будто на нее повеяло холодком. Когда Махоуни вернулся, она поборола это впечатление, но ее глаза были все еще прикованы к картине.

Что искал здесь Крис?

— Ричард Парсонс, — объявил Махоуни, показывая ей миниатюру.

Присмотревшись, Донна наморщила лоб. Ее сердце учащенно заколотилось.

— Я видела это лицо, — шепнула она.

Махоуни ничего не ответил.

Донна провела по миниатюре указательным пальцем, и ее рука вдруг задрожала. Но не потому, что она увидела лицо Парсонса, — причина была другая.

— С вами все в порядке? — осведомился Махоуни, заметив, что от ее щек отхлынула кровь.

Она кивнула.

— Я хочу знать больше об этих людях, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Что вы знаете о клубе Адского Пекла?

— Я читал о нем довольно много. Что именно важно для вас?

— Не могли бы вы поужинать со мной сегодня? В гостинице «Шелбурн», где я остановилась? В восемь часов?

На этот раз поражен был Махоуни. Он слегка кивнул в знак согласия.

— Я хочу вам кое-что показать. Хочу кое о чем спросить. Надеюсь, вы сможете ответить на мои вопросы, — сказала Донна. Ее внимание вновь приковала миниатюра. И вновь она почувствовала легкую дрожь, глядя на портрет Ричарда Парсонса.

На указательном пальце его левой руки сверкала золотая печатка.

Точно такая же, какую она видела у людей на фотографии, которую оставила в гостинице.

Глава 40

Джули перекатилась на большой двуспальной кровати.

Тяжело дыша в ночной тишине, она села. Спустила ноги с кровати, встала и пошлепала босиком к гардеробу.

Кроме своего дыхания, она слышала только тиканье часов, и ничего больше.

Открыв гардероб, она потянула за шнурок выключателя. Вспыхнувшая лампочка осветила висящую в нем одежду.

Его пиджаки. Рубашки. Пара костюмов.

Джули провела по ним рукой, ощупывая разные ткани, на шелковых рубашках ее пальцы задержались, наслаждаясь их ласковой податливостью.

Она сняла одну из рубашек с вешалки и с закрытыми глазами потерлась о нее щекой. Затем прижала рубашку к своим грудям, испытывая чисто чувственное наслаждение. Понежившись некоторое время, она набросила рубашку на голые плечи и вышла на лестничную площадку.

Убедившись, что все кругом тихо, только чуть поскрипывают балки, она повернулась и направилась к кабинету Криса.

Войдя в кабинет, зажгла настольную лампу. В небольшой комнате, где работал зять, ее неяркий свет отбрасывал густые тени.

Здесь было прохладно, но, сидя за столом Уорда, она почти этого не замечала. Пробежала пальцами по клавишам пишущей машинки и посмотрела на висевший на стене портрет.

Тоже улыбнувшись, Джули облизала губы и вновь тяжело, почти напряженно задышала.

Джули сбросила рубашку с плеч и, обнаженная, подошла к портрету.