Язычник

А поразмышлять было о чем. Если восстание потерпит поражение, что уже было дважды и не исключено, что повторится в третий раз, надо в одиночку в Ярославль пробираться, забирать Марью – и в Псков. А если волхвы верх возьмут? Макошь может перенести Илью в свое время, не предупреждая, или будет полнолуния ждать? Сколько у него времени в запасе – неделя, месяц? Как на распутье стоял.

Через пару часов небыстрого марша они вошли в деревню о пяти избах. Тут явно обитали язычники: на околице – небольшой идол Велеса, и волхвов встречали как дорогих гостей. Все жители вышли, дары преподнесли – несколько караваев хлеба да кваса жбан большой.

Хлеб моментом съели, квас выпили и двинулись дальше – маленькие деревни волхвов не интересовали.

К вечеру прошли километров двадцать – двадцать пять. Все пропылились, устали и хотели есть.

На ночевку остановились в селе. Похоже, волхвы или их помощники просчитали маршрут и места ночевок. Село – это вода в колодцах, возможность купить у селян мясо или овощи, молоко, творог и сыр.

Язычники дождались, пока сварится похлебка, умылись, поели и улеглись спать кто где.

Утром, после завтрака, они собрались на площади. Волхвы воздавали хвалу богам за хорошую погоду, за удачное начало похода. К язычникам присоединилось много местных жителей, они внимательно слушали.

Волхвы старались говорить проникновенно, обвиняя во всех бедах – засухе, неурожае – отход населения от старой веры. Якобы это боги наказывают людей за отступничество, а распятый бог слаб. Кто за христианство? В первую очередь – князья, именитые люди, богатеи. У них все припасы: зерно, меды, меха. Стало быть, веру прежнюю вернуть надо, а проповедников веры слабой и лживой надо изгнать, а еще лучше – сжечь, как нечистую силу. И добро нажитое неправедно у богатеев отобрать надо и поделить.

Илья, слушая, просто обалдел. Предыдущие мятежи проходили под идеей возврата веры, о богатеях и дележе нажитого добра речи не шло, и это было что-то новое. Видимо, волхвы решили, что такие слова и действия найдут больше сторонников. Если духовное подкреплено зримым, материальным, оно всегда доходчивей, понятнее. Услышанное напоминало Илье идеи французских утопистов, взять тот же «Город солнца» Кампанеллы. Выходит, не французы были первыми, а волхвы русские… Неожиданный поворот!

Местным красноречивые воззвания жрецов понравились. Возбудились селяне, кричать стали, что настала их пора, что надо брать мироедов за грудки, отбирать у них провизию.

– Зима скоро, амбары же пусты – чем князю подати платить? Тиун не спросит, сколько уродилось, ему жито подавай!

– Верно! У сельского старосты амбары полны, а что-то я не видел, чтобы он на поле спину гнул!

– Идем и отберем! Разделим по справедливости!

Обстановка накалялась. И надо же было такому случиться, что к площади подъехал на телеге староста. Может быть, не появись он – и обошлось бы. Но сейчас достаточно было малой искры, и заполыхало.

Староста взобрался на телегу и стал угрожать собравшимся. Это переполнило чашу терпения, селяне кинулись на старосту, стащили его с телеги и стали избивать. Не любят власть на Руси, особливо, если она ведет себя заносчиво и недальновидно. Старосту забили до смерти.

Пролитая кровь распалила селян еще больше, и они двинулись по домам богатеев – их вытаскивали из изб и избивали. Кого жизни лишили, других покалечили. Зерно и другие припасы, вроде соленой рыбы в бочках, грузили на подводы или катили, как бочонки с медом, на площадь.

Вскоре погромами оказалось охвачено все село. Те из зажиточных селян, что успели, сбежали, побросав все и прихватив только домочадцев.

Язычники, пришедшие с волхвами, участия в первом погроме не принимали. Зачем? Селяне все сделали сами.

Когда избы и амбары богатеев разгромили, Борг поднял руки:

– Десятину из отобранного – нам, на воинство. Кто из сильных духом и телом желает присоединиться, подходите.

Воинство язычников пополнилось восемью молодыми парнями.

На подводы язычников погрузили муку, бочку соленой рыбы, мешок вяленого мяса. Это было меньше десятины, но не брать же меха или сметану в крынках?

Язычники прямо на площади развели костры и стали варить кашу, а также отобранных у богатеев кур и гусей. Над площадью витал запах съестного.

Воинство волхвов ходило довольное и гордое, а Илья взирал на них снисходительно. Ну никакой дисциплины! Караулов на окраине села не выставили, дозоров – пусть и пеших – не выслали. Нагрянь сейчас дружина – пусть малая, боярская, не княжеская, – половину язычников с ходу вырубили бы. Но, похоже, самонадеянность волхвов и отсутствие у язычников воеводы сыграют с ними в дальнейшем злую шутку.