Язычник эры Водолея

— Юмор — качество сугубо индивидуальное, поэтому однозначно ответить на этот вопрос невозможно. Михаила Жванецкого журнал «Юность» как-то спросил: «Юмор — это средство защиты или нападения?» Ответ занял две страницы. Я предложил порассуждать на эту тему участницам конкурса «Московская красавица», и одна из претенденток нашла', на мой взгляд, хорошую формулу. Она сказала: «Для мужчин юмор — средство нападения, для женщин — средство защиты». Подумала и добавила: «А еще юмор — средство утешения».

А мне кажется, юмор играет просветительскую роль. Смеясь над глупостью, подмеченной сатириком, люди внимательнее посмотрят вокруг себя и, может быть, захотят от каких-то несуразностей избавиться.

1989, Симферополь

Журналист: Кто, по-вашему, в ответе за нынешнюю ситуацию в стране?

— Я долго об этом думал и пытался понять. И вот недавно в одной из школ наткнулся на плакат: «Пионер — ты в ответе за все!» И мне стало все ясно. Отдельные наши лозунги просто поражают. Представьте себе, чтобы в Париже на Елисейских Полях висел лозунг «Слава французскому народу — строителю капитализма!» Что означает, например, наш лозунг «Повернем экономику лицом к человеку!» А раньше чем она стояла? А на сессии Верховного Совета один депутат заявил: «Мы не отдадим наших завоеваний!» Я не понимаю, о каких завоеваниях идет речь? И кому мы их не отдадим? Кто у нас их просит?

Три месяца в Тосно провисел лозунг «КПСС — верный помощник партии!» А в Москве на Кольцевой — плакат «Вперед, к победе коммунизма!» На Кольцевой, повторяю! Наши лозунги — находка для сатирика.

1989, Ханты-Мансийск

Предлагаю новый проект советского Государственного герба: античный амурчик, всем улыбается, самому одеться не во что, при этом вооружен до зубов!

1990, Рига

Журналист: Последнее время вы жестко стали шутить. Много обиженных?

— Еще на заре перестройки в интервью латвийской газете на вопрос корреспондента: «Как вы относитесь к тому, что русские должны знать латышский язык?» — я ответил: «Русские и русский язык не могут выучить, не говоря уже о латышском». Это вызвало такую бурную реакцию, что телефон моих родителей просто трескался от негодующих голосов. «Ваш сын ест русский хлеб, а сам позволяет себе такие выпады…» Я тоже возмутился: позвольте, граждане, о каком русском хлебе вы говорите, если мы его лет пятнадцать покупаем в Канаде?

В этом и заключается разница между Родиной и государством. Человек, любящий Родину, делает все возможное, чтобы хлеб созревал на ее нивах, а человек, поклоняющийся государству, говорит с трепетом о русском хлебе, которого давно уже нет. Я хочу своими наблюдениями жестко окунуть человека в то, что он натворил, и заставить его хоть что-то понять, а он обижается… Значит, узнает себя!

Каждый раз находясь за границей, я скучаю по Родине, а когда возвращаюсь — в ужасе от нашего государства.

Моя Родина — лучшая в мире, но, к сожалению, она далеко не лучшее государство.

1991, Вологда

Генетика у нашего народа — как русские балконы. Что на них — то и в голове. Валенки, огурцы, банки варенья в сапогах, велосипедные запчасти, старые холодильники, на сломанном самогонном аппарате стоит старая микроволнушка, внутри — рваные кроссовки… Пригодится. Ничто никогда не выбрасывается. Так же замусорено мышление наших людей. Мы будем хорошо жить, только когда разгребем свои балконы.

М. Задорнов. 1991, Москва

Все в стране меняется, а человек остается прежним. В дни путча 19 августа я поехал к Белому дому. Иду по улице. Подбегает какой-то безумный демократ, хватает меня за руку и исступленно шепчет: — «Давайте оставим хунту без электричества, перережем кабель! Я знаю, где он находится. Ножницы у меня с собой». И вот мы идем в потоке людей, а навстречу две женщины несут кошелки с обоями. Вдруг этот демократ, оборвав на полуслове свой безумный монолог, спокойно так их спрашивает: «Обои где брали?»

Чтобы ни в ком никогда не разочаровываться, не надо никем очаровываться!

1992, Украина