Язычник: Там еще есть надежда (СИ)

Вечеслав бегом приблизился к парням, отмашкой меча приказав, стоявшему на руках товарищей, спрыгнуть на землю, и уже через секунду занял его место. Подходить к тыну вплотную и выглядывать было опасно, так можно и неплохой тычок в лицо получить… пусть даже не копьём, а только затуплённым на конце клинком меча… Хотя что мешает какому-нибудь кметю взять, например, чекан убитого защитника? Ведь пролазили же туда рязанские с чеканами…

Кметей поблизости не оказалось, но Вечеслав всё равно застыл на несколько секунд словно поражённый. Открывшаяся картина напрягла нервы до такого предела, что показалось — ещё маленькое движение колка, и они все разом оборвутся. Тяжело сглотнув слюну, и рискуя поймать стрелу, он стал внимательно переводить взгляд с одного тела на другое. Одного раненого он приметил сразу, да и нельзя было его не приметить, потому что тот на подгибающихся ногах двигался вдоль внешнего тына, каждую секунду ударяя оставшеюся рукою по брёвнам. Вторая рука была отсечена чуть выше локтя, и он неловко вскидывал этот обрубок, видимо и им пытаясь ударить. Треть лица у бедолаги отсутствовала, рот был широко раскрыт, но ни звука из него не исходило, отчего Вечеславу стало до безумия жутко. Он с трудом оторвал взгляд от увиденного, и окинул взглядом остальные пять тел, лежащие в пределах двадцати саженей. Четыре из них были неподвижны, а пятое… да и чёрт с ним, пусть всего лишь показалось…

— Там один живой, — сдавлено проговорил он, спрыгнув на землю. — И ещё один… не знаю, но не жилец уже, по-моему.

— А кмети? — спросил один из рязанцев.

— Нету, — мотыльнул головой Вечеслав. — Они все к центру стекаются. Зачем только делились? — спросил он рассеяно, пытаясь отвлечься от идущего вдоль тына человека. Идущего там, вдоль внешнего тына, а как будто в мозгу его шаги… в мозгу…

— Всё-ё-ё! — вырвалось вдруг из лёгких нервным криком. — Быстро туда и проверили! А я к воротам, — закончил он спокойным голосом и тут же сорвался с места, чувствуя, как зубы от злости готовы крошить друг друга в порошок.

25

Только теперь, спеша к воротам, Вечеслав заметил, как начинает припекать восходящее светило. Он бросил взгляд в небо, и его голубое, чистое полотно показалось чем-то нереальным. А ещё более нереально выглядели беззаботные щурки, которые весело носились над весью, хватая открытыми клювиками мошку.

И вдруг захотелось забыться, не опускать больше глаз, а только видеть чистое небо и красивых, юрких птиц.

Но как забыться, если на руках кровь, а во рту приторный вкус стали. И её звон в ушах. Дотошный звон, сумевший пролезть в самую глубину мозга, чтобы, наверное, свести с ума.

Он опустил взгляд, и едва увернулся от стоявшего, в изрядно поредевшей цепи, рязанца. Слава богам, что поредела она не столько от потерь, сколько от того, что поступил приказ от Вышата, через одного подтянуться к воротам. Рязанец только отшатнулся в сторону, уважительно пропуская и угрюмо глядя из под бровей на окровавленные руки.

Больше не сводя взгляда с места боя, Вечеслав чуть ускорил бег, наплевав на потихоньку накатывающую усталость. Судя по происходящему, нужно было спешить.

Кмети после неудачной атаки, сгрудились у тына, прикрываясь щитами, и активно помогали перебираться через ограждение своим стрелкам. Рязанцы же тремя десятками принимали безуспешные попытки завлечь кметей в новый открытый бой. Они бросались лавой к «черепахе», пытаясь достать до щитов чеканами, да просунуть меж них копья, но все их усилия, кроме раненых, большей частью в ноги, ничего толкового не приносили. Остальные же, десятков пять, ожидали, когда их земляки чего-нибудь добьются от ощетинившегося ворога.

— Да не дело же это, — тяжело дыша, выпалил Вечеслав, подбежав прямо к голове. — Сейчас они всех стрелков переправят сюда и каюк тогда.

— Да знаю, — зло буркнул Кузьма Прокопыч. — Токмо, как их остановить?

— Игнат, — подозвал Вечеслав. — Где отряд наш? Все живы?

— Да живы, слава Перуну. Людота! — крикнул Игнат, подзывая коваля.

— Значит, так. Идём в лазы и перекрываем этот грёбаный поток нелегальных эмигрантов, — наскоро объяснил Вечеслав окружившему его десятку.

— Кого поток? — вскидывая брови, переспросил Людота и недоумённо поглядел на Игната.

— Неважно, — отмахнулся Вечеслав. — Главное, остановить надо.

— Там у них защищено недурно. Мы уже полдесятка посылали, разом их посекли, — вставил голова.

— Значит, к смерти готовьтесь, — неожиданно выдал Вечеслав, окидывая взором свой отряд. — Не слабо же, надеюсь?

— Ох, и лютого нам десятника дали, — улыбнувшись, проговорил Игнат, и тут же добавил. — Ну к смерти, так к смерти, а вообще б, не поминать лучше костлявую.

— Прошка, остаёшься. Я пойду, — Кузьма Прокопыч легонько отпихнул парня в сторону.

— Да чего это? — обижено пробурчал тот. — Я чего, не муж, что ли? Да я, между прочим…

— Цыц, шельма, — грубо остановил его Игнат. — Мал ещё поперёк батьки в пекло лезть. Ну… чего?

— Вперёд, — кивнул Кузьма Прокопыч. — Я первым в лаз пойду. Я голова, мне и в челе [*]быть.