Язычники

Он не договорил, на груди его на мгновение вспыхнула и погасла огненная полоса. То, что случилось вслед за этим, было подобно вихрю. Олле выбросил вперед кулак, и лучевой пистолет, выбитый из рук агнца, взлетел над толпой. И пока агнец, перегнувшись, медленно опускался на асфальт, второй уже летел плашмя в толпу, сбивая передние ряды. Олле врезался в толпу, как нож в масло, и через минуту площадь опустела. Двое остались на площади — трехметровый кибер и Олле, замерший перед ним в сутулой позе борца. Олле повернул голову, и Нури увидел его непривычно усталое, будничное лицо. Он, видимо, что-то сказал, потому что Норман исчез.

— Это ты их привел? — громко, как глухому, растягивая слова, спросил Олле.

— Я здесь главный. Их мне подчинил тот, кто задает программу! — прорычал кибер голосом генерала Баргиса. Он согнул колени и подался корпусом вперед, готовясь к броску.

— А чем ты занимался раньше? — Олле явно не замечал намерений кибера, — Нури в отчаянии подумал, что это правильная линия поведения. Нет, правильная — это бежать: автомат может кинуться на него в любое мгновение, человек не в состоянии противиться натиску полуторатонной громадины, нет на Земле такого человека. Нури нащупал под мышкой пистолет… Бесполезно, его и гранатой не взять, был бы крикун…

— Раньше я складывал в штабель медные ваербарсы.

— Вот теперь подумай, почему все разбежались. Ты не можешь командовать, ты не умеешь составлять программу. Убирайся!

Робот медленно выпрямился. Он долго молчал, и были слышны стоны поверженных агнцев.

— А что нужно, чтобы составлять программу?

Нури увидел, как появились и стали у входа в редакцию два больших автобуса. Их, видимо, ждали: с десяток сотрудников, торопясь, грузили в машины ящики и связки бумаг.

— Что нужно? — повторил Олле. — Я помогу тебе, робот. Раздели для начала длину окружности на диаметр с точностью до сотого знака. Только не спеши, чтобы я успел проверить.

Помещение редакции опустело, машины скрылись, оставив за собой пыльные смерчи. Олле, переступая через агнцев, вошел в дом, прикрыл за собой двери.

На площади недвижимо стоял робот, выкрикивая цифры квадриллионных долей пи, вокруг него снова гуртились агнцы. Он не дошел и до пятидесятого знака, когда на площадь выкатился сферический низкий танк и завис на своей воздушной подушке. Из середины его вырвался слепящий белый луч и неровным зигзагом пробежал по фасаду здания. Косо, на уровне пояса перерезанный робот тяжело рухнул на асфальт, послышался треск, и в то же мгновение, словно облитое напалмом, здание вспыхнуло. Танк ворочался на площади, белая нить луча связывала его с горящим домом, и Нури, чувствуя опаляющий жар, тупо думал, что незачем тратить энергию, если дом и так горит, и что, видимо, экипаж танка сейчас дышит эйфоритом. Дико выли увязающие в жидком асфальте агнцы и лоудмены. А потом над танком на уровне пятого этажа завис в воздухе Норман, опоясанный бледным сиянием. Он швырнул в танк какой-то большой цилиндр и тут же исчез в клубах дыма.

Взрывная волна сбила Нури с ног, он на коленях вполз в машину, поднял ее над дорогой. Танка на площади не было, вообще ничего не было, кроме мечущегося адского пламени.

Отогнав машину за несколько кварталов, Нури двинулся к центру. Поскольку не удалось отдать пленки — а теперь это вообще не имело смысла, наверное, переворот уже начался, — оставалось действовать самому. Нури остановил машину, привел себя в порядок и, выехав в ущелье проспекта, двинулся к центру. Он еще надеялся попасть к открытию парламента, но надежда эта почти угасла у первого виадука: на проезжей части перекатывались циклопические полусферы танков и маячили патрульные лоудмены.

Нури отвел машину назад и нашел стоянку неподалеку от входа в метро. Он протиснулся через молчаливую, колышущуюся у эскалаторов толпу, слабо удивился: улицы пусты, а здесь, под землей, не протолкнуться. Ленты двигались почти пустые, к центру с окраин никого не пропускали. Густая цепь агнцев Божьих под командой киберов сдерживала толпу. Нури, размахивая пропуском, пролез-таки к старшему киберу — его можно было узнать по эмблеме атома, мерцающей на панцире, — сунул ему карточку. Робот взглянул на символы, отодвинулся, освобождая проход.

Через несколько минут Нури вышел на площадь перед зданием парламента. Массивное, но зажатое между титаническими цилиндрами жилых домов, уходящих в низкие мутные облака, оно выглядело старым и тесным. Над крышей парламента сияло: «Пророк приемлет вас такими, какие вы есть».

Его остановил патруль агнцев: пропуск? подождите! Ждать пришлось долго: через площадь тянулись колонны, скорее, компактные гурты агнцев и лоудменов, у каждого возле бедра болтался массивный блик. Нури заметил, что нигде не было видно излюбленного в Джанатии лозунга «Перемен к лучшему не бывает!». Вместо него появилось звонкое, но абсолютно бессмысленное изречение пророка «Подлинное равенство — это равенство во грехах».