Язычники крещеной Руси.

Если человек, допустим, исповедует культ личности Вождя (как мои дедушки, работник Народного комиссариата внутренних дел ежовского призыва, Игнатий Адрианович Прозоров и подполковник Великой Отечественной Сидор Петрович Горбушин), он не может допустить в сознание мысль о том, что Вождь не прав.

Если он не понимает действий Вождя, он просто принимает эти действия не раздумывая (достойные противники моего деда по материнской линии говорили в таких случаях: «Фюрер думает за тебя»). Или пытается понять, где сам – именно он сам, а не Вождь! – допустил ошибку.

Там, где возникает иное отношение, кончается культ – даже если памятники ещё стоят на всех перекрестках и цветы у пьедесталов не успевают завянуть.

А теперь попытайтесь понять, читатель, чем же был культ предков? По свидетельству выдающегося русского лингвиста И.И. Срезневского, «старый» в древнерусском означало «почитаемый», «разумный», «опытный», «лучший».

Древний миф об убийстве неспособных участвовать в прокормлении племени стариков первобытными людьми оказался именно мифом.

Справедливости ради надо сказать, что народные рассказы на эту тему всегда рисовали подобное изуверство временным, частным случаем, возникшим когда-то в силу чрезвычайных обстоятельств.

Только «учёные» современной западной цивилизации додумались до того, чтоб приписать предкам истребление физически беспомощных старцев, как норму.

В 1960 году в иранской пещере Шанидар было обнаружено погребение сорокалетнего мужчины-неандертальца (!), невзирая на врождённый дефект, лишивший его возможности пользоваться правой рукой, он всё же дожил до этого весьма почтенного по меркам той суровой эпохи возраста.

При этом, у человека из Шанидара были почти начисто стёрты передние зубы – как видно, он пытался ими помогать себе, возмещая беспомощность правой руки. Однако, он жил и без зубов и погиб под обвалом свода пещеры.

Другой престарелый неандерталец из пещеры Шапель-о-Сен потерял все зубы, кроме двух, был буквально скрючен артритом – но прожил долгую жизнь после этого.

Так отчего же земледельцы-славяне должны были быть суровее к своим старикам, чем пещерные охотники раннего каменного века?

Все источники как раз говорят о почтении славян к своим старцам. Хотя, конечно, «старая чадь» и «градские старцы» русских летописей обозначали скорее всего отнюдь не возраст обозначаемых этим понятием людей, а принадлежность их к «старым», раньше остальных поселившимся в каком-либо месте родам.

Такие порядки на Русском Севере сохранялись до начала XX века. Однако основной принцип был тот же: старый – значит «лучший». От ПРАщуров завещанное было ПРАвильным – только так и никак иначе.

Слово же «новь», «новый» прозрачно намекало на «Навь», «навий» – мир тьмы и нежити и его исчадье. Русская поговорка гласила, что «Были люди божики (или – велеты, великаны), теперь – пыжики, а будут – тужики; эти петуха впятером резать будут ^[8]».

Другое предание гласило, что Боги утвердили Мать-Землю на четырёх огромных рыбах над водами мрака и смерти. Одна за другой рыбы уплывали или погибали и ныне мир держит одна рыба; он же с каждым разом всё больше погружается в хляби тьмы, всё более пропитывается ею.

Миру предстоит, верили русы, в ближайшие времена погибнуть и возродиться вновь. Представления русов о посмертии, слишком сложные, чтобы о них здесь рассказывать, включали и представления о перевоплощении.

А теперь попытайтесь представить, как подобное мировоззрение сочетается с представлением о «прогрессе».

«Первобытный», «примитивный» – в устах наших современников эти определения говорят о неполноценности. В устах древних людей это была величайшая хвала.

Представление о том, что мир, люди, жизнь улучшаются с ходом времён, было не просто чуждо языческому мировидению русов, а прямо противоположно ему.

Впрочем, что уж говорить о славянах, если даже в иных торговых городах-государствах Эллады, несравненно более открытой всевозможной новизне, человек, вздумавший предложить новый закон, обязан был являться в собрание с верёвкой, скользящим узлом завязанной на шее – чтоб согражданам не пришлось долго искать этот предмет, буде нововведение придётся им не по нраву.

Кстати, как ни относись к понятиям традиционного общества о старом и новом, именно этот обычай прародины демократии я бы горячо рекомендовал современным парламентам. Жизнь стала бы много спокойнее!

Либо ты веришь в прогресс – либо исповедуешь культ предков. Тут уж одно из двух. Прогрессизм и язычество – несовместимы. Тот, кто утверждает, что совмещает их, лжёт или заблуждается.

Вот только не надо, читатель, в духе как раз современных представлений о «примитивном», «старом» и «прогрессивном», «новом» видеть в предках дикарей, кланявшихся дурно обтёсанным брёвнам, вкривь и вкось (это, кстати, просто поветрие какое-то – на десяток картинок с изображением славянских капищ не насчитаешь и трёх, где бы «идолы» стояли прямо) понавтыканным в огороженную щелястым тыном полянку, как это любят рисовать на иллюстрациях к художественным и популярным книгам про язычников-славян.