Язычники (ЛП)

Я ползу по полу и оказываюсь распростертой на плитке, мое лицо всего в нескольких дюймах от лица Антонио, когда я поднимаю камеру, чтобы Маркус увидел.

— Привет, чувак, — говорю я, глядя в потускневшие глаза Антонио. — Тяжелая ночка, да? Держу пари, ты хотел бы быть где угодно, только не здесь.

Антонио плюет в меня, и я съеживаюсь, с отвращением отстраняясь.

— Не плюй, блядь, в мою девушку, чувак, — рычит Маркус в трубку. — Кто знает, какие микробы носила в себе такая маленькая сучка, как ты.

Прежде чем он успевает ответить, Леви хватает Антонио за руку и поворачивает его так, что он смотрит в высокий потолок, демонстративно избегая встречаться с острыми взглядами братьев.

— Мне не нужно напоминать тебе, что случается с мужчинами, которые начинают нести чушь, — говорит Леви, напоминая мне о той ночи, когда мы были в промышленной зоне с Дрейвеном Миллером. В ту ночь у него вырвали язык… и еще кое-что, и что-то подсказывает мне, что Антонио вот-вот присоединится к этому маленькому эксклюзивному клубу.

Леви присаживается на корточки и засовывает руку прямо в рот Антонио, съеживаясь, когда ублюдок кусает его так сильно, что у него идет кровь, но небольшой укус никогда не останавливал Леви. Мне следовало бы знать, я кусала его больше раз, чем могу сосчитать.

Роман наклоняется, хватает Антонио за нижнюю челюсть и отрывает ее, одним легким щелчком ломая кости, позволяя Леви свободно вытащить язык. Затем, без секундного предупреждения, Леви проталкивает короткий кинжал прямо в центр, как будто собирается сделать пирсинг, удерживая его во рту.

— Ты смотришь, Марк?

— Да, чувак, — говорит Маркус, перекрывая ворчание и приглушенные крики Антонио, возбуждение в его голосе свободно разносится по большой гостиной. — Сделай так, чтобы брызги летели. НЕТ, ПОДОЖДИ. Думаешь, ты сможешь выстрелить?

Роман усмехается, отступая назад, чтобы проверить все углы.

— Ни за что на свете. Сначала он получит по своему здоровенному носу, а если он будет стрелять отсюда, то попадет прямо в голову, и тогда игра будет окончена.

Я смотрю на них, разинув рот.

— Что, черт возьми, с вами не так? — Роман и Леви прекращают свои занятия, чтобы посмотреть на меня, прежде чем я закатываю глаза и ухожу с дороги. — Я знаю, что вы, ребята, воспитывались немного… по-другому, но, конечно, у вас есть немного здравого смысла? Если не можете зайти сверху или снизу, заходите сбоку. Тогда не будет мешать ни нос, ни мозг.

И Роман, и Леви переводят свои взгляды на Антонио, прежде чем отойти в сторону и изучить этот совершенно новый ракурс.

— Ну, черт возьми, — говорит Роман с признательностью, прежде чем оглянуться на Леви. — Она правильно подметила. Это может сработать, даже с такой плохой меткостью, как у тебя.

— Заебись, чувак. У меня, блядь, идеальный прицел.

Маркус усмехается и снова обращает свое внимание на меня.

— Что я тебе говорил? Ты будешь идеальной женой мафиози.

— Ты должен прекратить нести эту чушь, — говорю я ему, оглядываясь на Леви и обнаруживая, что он стоит надо мной с пистолетом, направленным в лицо Антонио.

— О, черт. ПОДОЖДИТЕ! Дайте мне сначала уйти с дороги. Вы, ребята, и так уже достаточно поиздевались надо мной. Мне не нужно случайное пулевое ранение в дополнение к моей коллекции шрамов.

Рука Леви дрожит, когда я отодвигаюсь в сторону, и когда его глаза скользят по моим, я вижу, как тьма снова накрывает его.

— Ну и зачем тебе понадобилось говорить что-то подобное? Теперь у меня в голове полный сумбур. Я не могу сосредоточиться.

— К черту это, — говорит Роман, отталкивая его с дороги и вытаскивая пистолет быстрее, чем Маркус успевает вытащить свой член. — Я сделаю это.

— Ни за что на свете, — огрызается Леви, нанося удар прежде, чем Роман опережает его, и заставляет меня подпрыгнуть, когда громкий ХЛОПОК эхом разносится по комнате.

— Твою мать, — выдыхаю я, кровь веером разлетается по комнате, поражая все и вся на своем пути. Тошнота подкатывает глубоко к моему животу, когда мои губы кривятся в презрительной усмешке. — Это так чертовски мерзко.

— ХА! — смеется Маркус. — Это было блестяще. Где язык? Он его достал?

Я оглядываюсь на Антонио, чье лицо приобрело призрачно-белый оттенок, и быстро понимаю, что у него осталось всего несколько драгоценных мгновений жизни, прежде чем закроется книга о том, что, как я уверена, было жалким существованием. Но есть более важные вещи, о которых стоит беспокоиться, потому что в его окровавленном рту нет языка, и уж точно он не лежит безвольно у моих ног.

— Ммм… он достал язык, но я не могу сказать, куда он делся.

— Тогда найди его. Тебе нужно принести его мне.

— Что? — Я задыхаюсь. — Я не собираюсь заворачивать эту штуку и нести домой. Вероятно, у меня от этого будет ЗППП.

— Ты должна это сделать, детка. Этот язык стоил мне десяти лет жизни. Он нужен мне на полке, как гребаный трофей.

— Технически, — вмешивается Леви, — он должно быть у меня на полке. Я выстрелил в него.

— Только потому, что я подал тебе идею. Возьми глазное яблоко, а еще лучше, одно из его яиц. Этот язык принадлежит мне.