Язык чар

Гвен не верила в знаки. Она знала, что обладает сверхъестественным даром находить потерянные вещи, но не верила, что это имеет какое-то значение. В отличие от Глории, которая читала по ладони и картам Таро, а в одном памятном случае даже по масляному пятну, оставленному красным «Вольво». Вертя в руках сумочку, она старалась не отзываться на ощущение, что дом пытается сказать ей что-то.

– Гвен? Гвен? – раздраженно позвала ее Руби. В следующий момент на ее лицо наплыла тень понимания. – Господи. Ты же не…

– Нет! Ничего такого. Просто я только что нашла вот это.

– Не хочу даже слышать. – Руби заткнула пальцами уши, как они делали еще в детстве.

Гвен стало не по себе. Ей тоже не хотелось об этом думать. И не хотелось вспоминать, как Глория выставляла ее напоказ, словно цирковую обезьянку. Да, люди благодарили ее, когда она находила потерянные ключи от машины, но их лица выражали страх, ужас и, более всего, недоверие. Как она сделала это? Как будто она провернула какой-то хитроумный и бессмысленный фокус.

Руби поджала губы.

– Я надеялась, ты это переросла.

Сестра спустилась по лестнице, а Гвен задержалась на минутку, чтобы успокоиться. Ссориться с Руби не хотелось. Не Руби была виновата, что Гвен унаследовала семейное проклятие Харперов, а ей выпало быть нормальной. Спускаясь вниз, она попыталась направить мысли на какую-нибудь нейтральную тему.

– Как Кэти? – Людям ведь нравится говорить о детях.

Руби пожала плечами.

– Ей четырнадцать. Отныне я для нее уже не Бог.

– Тебе же легче.

Сестра как-то странно на нее посмотрела.

– Ты не поймешь.

– Верно, – согласилась Гвен, чувствуя себя уверенней на знакомой территории. – Я не понимаю, что такое настоящая усталость, ответственность и чем так хорош «Волшебный сад». И слава богу.

Руби неприязненно улыбнулась и, опустив руку в сумочку, достала «блэкберри».

– Дам тебе номер телефона хорошего агента по недвижимости. Дэвид часто прибегал к его услугам.

– Я продавать не собираюсь, – сказала она и про себя добавила: пока.

Руби нахмурилась.

– Что ты хочешь этим сказать? Ты же не можешь здесь остаться.

Гвен собиралась объяснить сестре, что, если не случится какого-то финансового чуда, она застряла в Пендлфорде на ближайшее обозримое будущее, но реакция Руби так ее зацепила, что она сказала:

– Мне нравится. Здесь уютно. Как дома.

– Нет, – сказала Руби и вдруг побледнела.

Шутка уже не казалась ей забавной. Руби и в самом деле испугалась. Чудесно.

– А что? Думаешь, я стану докучать тебе? Ты живешь в Бате. Со мной тебе общаться необязательно. Не переживай, я тебя беспокоить не буду.

– Поверить не могу. Ты действительно намереваешься остаться здесь? А не забыла, что этот город никогда тебе не нравился? Ты же ненавидела его.

Конечно, помню, я же не дура.

– Я его не ненавидела, – соврала Гвен. – И… может быть, пора уже остепениться. – Радовать сестру, делиться с ней озабоченностью по поводу своего бизнеса она не собиралась.

– Нет, правда, я и в самом деле не думаю, что это хорошая идея, – сказала Руби. – Я к тому, что мы еще поговорим об этом. Может быть, сейчас еще слишком рано что-то решать?

Ну вот. Ее сестра-эгоистка с типичными для нее речами.

– Дело не в тебе, Руби. Я не могу принимать все важные для себя решения с оглядкой на тебя или принимая во внимание все то ужасное, что ты думаешь и говоришь обо мне.

– Я просто старалась быть честной.

Гвен почувствовала, что к глазам подступают слезы, и мысленно приказала себе не думать о споре с сестрой. Они не общались полтора года, но обиды не стерлись, эмоции не улеглись. Гвен по-прежнему воспринимала все слишком быстро к сердцу. Именно поэтому и старалась держать дистанцию, о чем помнила с болезненной ясностью.

– Ты всегда думаешь только о себе. А как Кэти? Как я? Что у Дэвида с его бизнесом?

Гвен и хотела бы успокоить Руби, но несправедливость, недобросовестность сестры возмущала ее до глубины души. Опять это дерьмо. Глядя на Руби, она в какой-то момент поняла: ничего не изменилось. Никакая йога не повлияла на отношение сестры к ней. Руби по-прежнему считала ее антихристом в трениках, не доверяла ей и не желала ее присутствия в своей драгоценной жизни. Обидно. Больно. Гвен моргнула. Вот почему с людьми лучше не сближаться – они поворачиваются к тебе спиной. А еще лучше наплевать на все. Она выпрямилась.

– Уходи, Руби.

– Мы не закончили, – возразила сестра. – Нам нужно наконец во всем разобраться.

– Я не просила тебя приезжать сегодня, ты сама решила. А теперь я прошу тебя уехать.

Руби отступила на шаг. Брови у нее сдвинулись к переносице, указывая на то, что она обдумывает обращенные к ней слова.

– Ты не хочешь быть рядом со мной, не доверяешь мне, и о чем бы мы ни вели здесь разговоры, я уезжать отсюда не собираюсь. Это мой дом, и я говорю тебе – уходи.

Руби сняла с вешалки пальто и набросила его на плечи.

– С удовольствием.