Язык его пропавшей жены

– Человеческая история, – охотно пояснил Велемир Радомирович, – по сути, завершается той же сценой, с которой когда-то началась: высокоразвитый Каин-урбанист, построивший некогда первый город, добивает на поле Авеля. Логика подсказывает, что на роль Каина подходят именно англосаксы и иудейский народ, как первенец, а на роль Авеля – русский, как последний богоизбранный народ. Это метафизическое братоубийство мистическим образом соединяет начало с концом времен.

– Да что толковать о неизбежном и неотвратимом даже по Откровениям Тайнописца, – усмехнулся Вадим. – Чему быть, того не миновать.

– И вы так спокойно к этому относитесь? – удивился мужчина. – И вас не трогают за живое провидческие картины Босха, который изобразил евронароды чудовищными карликами и уродцами? А Брандту пришлось усадить их на «Корабль Дураков», чтоб с глаз долой, а Шпенглер показал им «Закат Европы». Дарвин «открыл», что все народы произошли от обезьяны Бога, и дал новую заповедь естественного отбора. Маркс подменил Благодать Божию деньгами и товаром. Ну а Фрейд лишил Отцовства и заменил разум либидо – сексуальной энергией…

– Валяйте дальше, – сказала Марина, поскольку Велемир Радомирович на некоторое время замолчал. Тут он словно бы очнулся от своих грустных мыслей:

– Теперь доламывают словесное существо. А для чего, как вы думаете, планета вся опутана электронно-информационными сетями? А человек стал подобно живому узлу связи всего со всем. Выдерни штепсель и посмотри – что станет с современным человеком? Весь его внутренний мир – этот первородный интернет – набит знаками, формами, формулами, а все родное и вечное в нем задавлено вездесущим хаосом. Истинные связи разорваны, а взамен их создаются, сплетаются чужие, поверхностные, временные.

«Не надо было его тащить с собой в «Шеш-Беш», – подумал Вадим. – Ох, не надо. До добра это не доведет…»

– Состояние речи – это состояние мысли, – продолжал Велемир Радомирович. – Состояние мысли – это состояние сознания. А состояние сознания – это предпосылка поступков. Поступки же – сущность поведения людей, а сущность поведения людей – это судьба народа. И для жизни независимого государства, а таковым вроде бы пока еще является Россия, необходим высокий уровень владения языком его граждан. А каков этот уровень сейчас? Я даже не беру мигрантов-гастарбайтеров, дворников из Средней Азии или абреков с Кавказа. Включите телевизор, послушайте дикторов, загляните в «желтую» гламурную газету, откройте массовую беллетристику или просто выйдите на улицу и послушайте. Состояние удручающее.

– Да уж, – согласился Вадим. – Но что же с супругой-то приключилось?

Хорошо хоть погода стояла отменная, жара уступила место легкой прохладе, темнеть только начинало, все вокруг было тихо, спокойно и миролюбиво. Как в стародавние времена.

– Жена обождет, теперь уже ей спешить некуда, – осадил его Велемир Радомирович. Он остановился возле цветочного киоска, выбрал букет бордовых роз и преподнес Марине. И продолжил свою речь: – «Пастухи», чтобы стадо не разбежалось, а вело себя покорно, применяют сейчас информационное нейролингвистическое оружие. Мне эти методы хорошо знакомы, они существовали всегда, еще с добиблейских времен, только под разными названиями. Как появился первый язык – так и началось оболванивание. Племенные вожди, жрецы, маги, знахари – каждый использовал Слово к своей выгоде. Я выступал с лекциями об этом и в университетах России, и практически на всех континентах. Пока меня не «запретили». Но это уже после гибели Лены.

– А как она поги… – начала было Марина, но Велемир Радомирович не дал ей договорить.

– Психолингвистикой доказано, что только родной язык, как целостная смысловая система, настроен на внутренние струны души-ума человека. Активно же изучаемый иняз всегда является системой разделительной, что вносит в мышление бессмысленные цели, глушит и забивает, как сорняк, родные языковые корни. Запад, внедрив во все сферы нашей жизни невиданный, веками накопленный им моральный, да и физический разврат, нанес нам самый страшный в истории удар по русскому языку, по культуре, по образованию, по институтам семьи. А ведь семья – это колыбель народа. А язык – это сам народ и есть. Не случайно еще два века назад это были тождественные понятия.

Помолчав немного, он с горечью добавил: