Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья

Как правило, информанты осознают и различие совпадающих на уровне номинаций идиомов: «А сейчас все учатся – вот наши внучки [ходят] на греческий, только не наш язык, а все равно он греческий» (НИД, румейка, 1928, Ялта). Румеи подчеркивают большую близость румейского и новогреческого, рассказывая о взаимодействии с урумами, тогда как в другой ситуации нуждаются в поддержании границы для различения своего идиома и языка «настоящих греков». Румейский и новогреческий оцениваются одним из информантов то как один, то как два разных языка, и не всегда возможно определить, что в данный момент имеет в виду собеседник. Оценка близости идиомов может меняться на протяжении интервью: «На нашем греческом языке даже с греками из Эллады не будешь говорить, у них другой язык. ‹…› Ну, вот в Старом Крыму – они греко-татары. Они разговаривают и на русском, и на греческом, на татарском языке. А у нас эллинский. Он наподобие вот как греческий с Эллады, оттудова» (БББ, румейка, возраст неизвестен, Малый Янисоль). По сравнению с языком урумов румейский описывается как близкий новогреческому, эллинский, хотя подобная оценка не согласована с предыдущей характеристикой идиома.

Омонимия значений при использовании лингвонимов «греческий» и «эллинский» служит основанием для подмены одного понятия другим. Подобная практика особенно широко распространена в дискурсе греческих обществ, однако встречается и в интервью с простыми румеями. Вспоминая пребывание в Греции, информантка разделяла «наш» и новогреческий языки, но спустя некоторое время добавила: «Я гречанка, но я не виновата, что не знаю свой язык. Вот мои дети, я считаю, будут виноваты, потому что сейчас изучают» (НША, румейка, 1965, Малый Янисоль). Информантка говорит о румейском («своем») языке, а в школе (на сегодняшний день) изучают новогреческий, однако в данный момент румейский и новогреческий для нее – один идиом, символизирующий греческую идентичность.

Вот еще один пример установления тождества изучаемого в школе новогреческого родному языку, хотя в другой момент интервью информант отмечает различие идиомов.

...

Собиратель. Как вы считаете, правильно в школе учить греческий (то есть новогреческий) язык?

Информант. Конечно! Как это – жить и не знать греческий язык?! Ну, это ж вот как примерно вырасти среди греков, и отец, и мать…

(Сведения об информанте: ВКГ, румейка, 1939, Малый Янисоль.)

Информант переносит на изучаемый в школе новогреческий представление о кровной, родственной связи между носителем и идиомом, используемое обычно при описании материнского языка.

Омонимия лингвонимов облегчает смену одного «греческого» языка – румейского, маркирующего этническую идентификацию группы, на другой «греческий» идиом – новогреческий. Номинально оба идиома соответствуют часто упоминаемому в интервью требованию «хоть немного понимать свой родной (греческий) язык». Для языка в функции маркера идентичности группы не столь принципиально, всегда ли термин «греческий язык» обозначает один и тот же идиом; информант может приравнивать собственный родной язык греческому языку внуков. Не исключено, что по мере увеличения числа детей, изучавших в школе новогреческий, но не владеющих румейским, будет возрастать количество информантов, чью греческую идентичность символизирует новогреческий язык. В настоящее время отождествление румейского и новогреческого и принятие последнего в качестве маркера греческой идентичности встречаются лишь в отдельных случаях.

Основные группы и границы сообщества

Я не рассматриваю взаимодействие с отдельными группами, однако реальная самоидентификация сообщества всегда происходит с учетом границ со всеми соседями. Хотя необходимость описать всех соседей может вызывать затруднения у информантов [79] , представления о других группах и соотношении с ними составляют контекст взаимодействия, определяя контакты с конкретным сообществом и индивидом. Граница не только проводится между собой и второй группой, отдельным ее представителем, но ее характеристики всегда соотносятся с другими, параллельно существующими границами, а изменение соотношения с одним сообществом неизбежно повлечет пересмотр определений остальных соседей и самой группы.