Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья

Для информантов, родившихся в Малом Янисоле в 1930-х гг. и раньше, румейский — первый язык; русский большинство из них выучили позже. Они утверждают, что говорят по-румейски с ровесниками (и наблюдения свидетельствуют о том же) и с представителями младшего поколения, если те понимают румейский, но с детьми — только по-русски. Многие из них говорят по-русски с сильным акцентом, в чем и они, и представители младшего поколения полностью отдают себе отчет. Роль румейского в их языковой компетенции несравненно выше, чем в языковой компетенции других его носителей. Это связано как с их абсолютным, так и относительным возрастом: с одной стороны, они провели детство в языковой среде, благоприятной для усвоения румейского, в отличие от тех, кто родился в период активной экспансии русского языка, с другой стороны, сообщество отводит пожилым людям роль хранителей этнических традиций вообще и языка в частности, ожидая, что в некоторых ситуациях они будут говорить по-румейски, поэтому у них больше возможностей совершенствовать активное владение языком.

Необходимо рассмотреть отдельно еще две категории носителей румейского языка. Выделение этих групп не связано (или связано только косвенно) с возрастом: это приезжие, оставшиеся жить среди румеев, и те, кто знают НГР (выучили его в учебных заведениях Приазовья или спонтанно овладели во время поездок в Грецию или на Кипр).

Приезжие, постоянно проживающие в поселках

В Малом Янисоле считается, что все приезжие очень скоро выучивают румейский хотя бы пассивно, потому что это необходимо для нормальной коммуникации. Правда, некоторые наблюдения свидетельствуют о том, что неизбежность овладения приезжими румейским — не более чем стереотип. Однако среди приезжих действительно есть люди, овладевшие румейским не хуже, чем их ровесники — местные уроженцы. В Малом Янисоле, как и в неблагополучном поселке Ялта, распространено мнение, согласно которому говорить на румейском при тех, кто не понимает этого языка, считается неприличным, и информанты утверждают, что они никогда так не делают. Тем не менее, если в Ялте действительно по этим или другим соображениям не говорят по-румейски в присутствии тех, кто не понимает языка, в Малом Янисоле, по-видимому, иная речевая практика: мужчины, работающие в колхозе, используют румейский, в том числе — в присутствии русскоязычных. При этом новичкам ничего не остается, как выучить румейский, в чем им готовы помочь: «Вот парень приехал из Тверской области, женился, жена уехала в Грецию, он остался с ее родителями и навострился, понимает все. Такие слова знает, которые я не знаю. Он на тракторе работает, там начальник, сварщики, они все местные. Они разговаривают на работе, он раньше подойдет и слушает. И вот так он потихоньку-потихоньку. Первое, говорит, я мат выучил. А потом уже все остальное. Едем в автобусе, он мне говорит: „Как будет поцеловать там девушку?“ Как-то… Я ему записал, он учил» (АПА, румей, год рождения неизвестен, Малый Яинсоль).

Информанты, знающие НГР

В первую очередь к этой группе относятся люди, побывавшие в Греции. За последние 15–20 лет отъезд на постоянную или временную работу в Грецию стал обычным для тех, кто может доказать свое греческое происхождение. Уезжающие на временную работу проводят в Греции от полугода до нескольких лет, то есть достаточно времени для того, чтобы в какой-то степени овладеть НГР «естественным путем»: никаких льгот на обучение греческая сторона не предоставляет. Как правило, это люди 1960-х гг. рождения и младше, преимущественно женщины, так как востребованными оказываются традиционно женские специальности: сиделка, прислуга, нянька. Для людей этого возраста румейский уже не является первым языком. Часто они говорят, что знают румейский хуже, чем НГР, и, как правило, низко оценивают румейский в сравнении с НГР. Те, кто выучил НГР в вузах, крайне низко оценивают собственное знание румейского и относятся к нему скорее негативно. Дети, изучающие НГР в школах, иногда используют новогреческие слова и конструкции при переводе анкет, однако употребление этих слов и конструкций в обычной речи не зафиксировано.