Язык и разум человека

И вторая важная особенность человеческого интеллекта, человеческого мышления — принципиальная возможность преобразовать течение и результаты мышления в речевую форму. Эта возможность определяется тем, что неречевое мышление, как правило, восходит к речевому и в значительной степени, если не исключительно, является его продуктом.

Таким образом, язык — основной материал при планировании человеком своей деятельности, в чем сказывается его способность или функция — быть орудием мышления.

Язык — регулятор

Но планирование — не просто мышление, рассуждение. Оно предполагает ту или иную организацию поведения, деятельности. И язык выступает при планировании еще и с совершенно особой стороны — как орудие регулирования человеком собственных действий, что, кстати, и есть основная функция внутренней речи.

Именно этой функции мы, по-видимому, обязаны тем, что у нас, людей, есть самосознание, что мы осознаем себя как личность и можем сознательно организовывать свое поведение. Заметьте, что ребенок #35 помнит себя обычно примерно с трех лет, т. е. как раз с того возраста, когда он оказывается способным регулировать собственной командой свою деятельность и в то же время начинает сознавать себя: правильное употребление местоимения «я», например, начинается примерно с двух с половиной лет.

А функция регулирования чужих действий появляется у ребенка значительно раньше — около года. Он действует по нашей инструкции («дай то-то») и сам требует дать ему что-нибудь, взять на руки и т. д. Эта функция, в сущности, и есть то, что иногда называется коммуникативной функцией языка. Ведь когда мы говорим о языке как средстве общения, то имеем в виду прежде всего и главным образом возможность передачи другому человеку каких-то сведений, какой-то речевой информации, существенной для его поведения, его деятельности и организующей ее. Ничего другого в термине «коммуникация» не содержится.

Что мы видим ?

До сих пор мы имели дело с такими мыслительными задачами, которые ставились, так сказать, в явной форме. Соответствующие им интеллектуальные акты были развернутыми, хотя иногда и вплетенными в непосредственную практическую деятельность человека или обезьяны. Есть, однако, такой класс задач — и соответственно интеллектуальных актов,— когда вся интеллектуальная деятельность настолько свернута, что иногда вообще остается незамеченной. Это — задачи и интеллектуальные акты, связанные с человеческим восприятием.

Казалось бы, восприятие и мышление не имеют друг с другом ничего общего. Ведь восприятие, как мы привыкли думать, есть непосредственное отражение органами чувств каких-то внешних физических характеристик окружающих нас предметов; и лишь после того, как мы восприняли какой-то предмет, с ним начинает «работать» наше мышление.

Так ли это?

Посмотрите на рисунок, напечатанный на этой странице, и ответьте, что вы на нем видите. Но пока вы этого не сделаете, ни в коем случае не читайте книгу дальше!

Тот опыт, который мы с вами сейчас произвели, впервые предложил своим испытуемым французский психолог Альфред Бинэ. Рисунок, который вы видели,— просто чернильное пятно, клякса, полученная таким образом: на лист бумаги капнули чернил, а потом сложили его вдвое. Удивительно, заметил Бинэ, что при этом всегда получается что-то, похожее на что-то. Во всяком случае, дети никогда не отвечают, что на рисунке чернильное пятно: они говорят: «собака», «облако». Что касается взрослых, то оказалось, что ничего не видят в кляксе, как правило, только нервнобольные, страдающие определенными мозговыми заболеваниями; поэтому немецкий психиатр Роршах успешно использовал опыт с чернильным пятном для диагностики заболеваний.

А вот еще пример —так называемая «иллюзия Шарпантье». Взгляните на рисунок. На нем изображены два цилиндра, совершенно одинаковой формы, но разного размера. Оба они одного веса.

И вот, если мы будем поставлены перед задачей определить, взвешивая на руке, их тяжесть, то всем и всегда кажется, что меньший цилиндр более тяжел; даже если у вас на глазах их поставят на весы, все равно: как только вы возьмете их в руки, вы не сможете отделаться от этого ощущения. При одном условии: пока не закроете глаза.

Но вот что интереснее всего. Слепые от рождения люди, которые не видят цилиндров, а ощупывают их, так же подвергаются иллюзии Шарпантье, как и зрячие. Значит, дело совсем не в непосредственном зрительном ощущении. По-видимому, иллюзия Шарпантье возникает за счет того, что мы бессознательно делаем умозаключение об удельном весе.