Язык хищников

Ульвадра снова мимолётно встретилась с мужем ранним утром, когда тот торопливо лишь пожелал ей приятного дня. Супруга только ответила ему взаимностью, он откланялся и быстрым шагом удалился прочь. Девушку обидело его поведение до слёз, и вместо завтрака, она вернулась в свою комнату, и громко зарыдала. Успокоение нашла лишь у любимой няньке. Положив голову ей на колени, распустила длинные непослушные волосы и стала чесать их. Асвида же приговаривала, что отныне нужно будет забить напрочь окна и двери, сильнее разжигать камин, дышать тёплым воздухом и пить воду. Ульвадра не пыталась понять смысл бормотания, она лишь хотела заглушить свою боль и обиду, и когда подняла голову с колен няньки, увидела улыбающееся лучезарное лицо, всхлипнула, вытерла слёзы пальцами, но успокоить себя не смогла и разрыдалась еще больше. Нянька же, не обращая внимания на плач, приложила ладонь к животу девушки, нежно водя по ткани платья. “Всё случилось” чётко произнесла она.

38. Вельвичина

Перед вынужденным замужеством Вельвичина стала часто вспоминать отца, он являлся ей во снах. Чаще всего было лишь блёклое отражение, тонкое очертание человека, через которое проходил блеклый свет. Девушка шла к нему навстречу и там с ним беседовала. Рассказывала так, как этого не было при его жизни, делилась с ним переживаниями и обидами за несправедливость и предательства, что свалились на неё, после того как ей пришлось взойти на трон. Даже в сестре-волчице не могла найти ту отдушину, ибо Дэя отстранилась от королевы из-за гнетущего образа жизни в замке. А постоянные жалобы и просьбы граждан и вовсе сводили её с ума. Порой она готова сдаться и отречься от звания, и пусть мелкие хапуги-советники разгребают то, что наворотили сами же. Но гордость не позволяет ей отступить и бросить, на чем стояли предки. Лишь во сне ей было хорошо и легко. В сновидениях к ней приходил отец, которому дочка жаловалась на несправедливость и трудность. И хоть Фредерикус никогда словесно не отвечал ей, она замечала его небрежную улыбку или чувствовала огорчение. Иногда он кивал, всегда слушал внимательно, как в детстве, когда она могла поделиться с ним самым сокровенным, и знала, что отец всегда поймёт. Она отчаянно рассказывала о предстоящем нежеланном браке, о королевском совете и их неприятии ее как правительницы, за которыми тот недоглядел в свое время. Отец в ответ ей на слёзы и обиды лишь ласково проводил бледной, прозрачной кончиками пальцев волосам, едва касаясь их, как она любила, и тогда она понимала, что справится и с этим.