Язык хищников

С этого дня изменилось всё. В замке воцарилась смеренная тишина. Придворные боялись нарушать покой королевы. И уж тем более тревожить юного наследника. Даже Дагфар ощущал на себе недобрые взгляды Вельвичины, когда приходил навестить супругу и сына. Она еле слышно, повелевала вести себя тихо, даже если малыш не спал. Перечить супруге он не пытался, и так бесшумно удалялся из комнаты. А вскоре его визиты становились все более редкими. Но молодую мать это совсем не тревожило, всё время она посвящала своему сыну, даря ему тепло и безграничную материнскую любовь, и опеку. Но одна бы она не справилась, и в её спасение повитуха давала ей советы. Она на своём веку приняла на свет много детей, что даже не могла запомнить всех, ведь какие-то из них уже сами обращались к ней. И королева прислушивалась к ней, душевно полагаясь на благородный опыт. Старуха снова привела в знатные покои волчицу, наказав, что первые недели материнское молоко пагубно для младенца, и она, как личный дегустатор, будет отсасывать грудное молоко. Дэя не стала возражать, не веря в присказки старухи, ведь сама она выносила несколько волчат, вскормила их грудью, и они выросли крепкими волками. Она присела на кровать к с лежащей матери, зубами стянула свободную рубашку с неё и устроилась рядом. Но лишь стоило ей присосаться к груди Вельвичины, и её пасть наполнилась молоком, как все тело пронзала ноющая боль, словно яд разливался по крови, что она едва терпела, чтобы не стиснуть зубы на соске королевы. Выпив молоко, она отстала от груди и тут же без чувств свалилась с кровати. Прерывистое дыхание стало замедляться, посиневший язык вывалился из пасти, выпуская наружу густую пену. Повитуха, стоявшая подле, лишь кинула взглядом на неё и спокойным тоном предупредила королеву не давать грудь принцу.

Это повторилось и на следующее кормление, тупая боль молниеносно распространялась по телу волчицы, вызывая все новые приступы, которые продолжались все больше и больше. Вскоре королева приказала одному из придворных уносить ослабшую тушу волчицы после кормления на своё место, примечая, что полуживая сестрица – не лучшая сиделка для наследника. С каждым разом Дэя тяжелее приходила в себя, боль отпускала, но чувствовалась всё острее и дольше. Волчица просыпалась в конуре, ощущая тепло своих деток. Семь малышей жались к её горячему животу и мордочками рыскали соски, чтобы вдоволь наесться, пока она снова не покинула их. Дэя закрывала глаза, и не придавая значения боли, чувствовала, как волчата едят, набираются силы, представляла, как те вырастут и отправятся в стаю, и как их примут сородичи. «Они же примут их как своих» – уверяла она себя мысленно, по-другому и быть не может. Но стоило ей только забыть о королеве, как прислужники тут же напоминали о ней, созывая волчицу снова идти в покои правительницы.

Дэя заняла уже привычное место у груди королевы, единственное, что Вельвичина сама освободила от одежды. Волчица осторожно, едва смыкая пасть, принялась сосать молоко, как тут же в глазах потемнело…

И снова измученная волчица очнулась в своей конуре. Она долго не решалась открыть глаза, так как ей казалось, что даже это может причинить боль. Но когда полное сознание вернулось, она резко подскочила на лапы и стала оглядываться по сторонам. Низкая и широкая комната, которая служила её логовом, была слегла уложена соломой, в остальном оставались лишь каменные стены. Дэя прошлась по всей комнате, лапы спотыкались, передвигалась чуть не падая, она вдруг поняла, что волчата не просят грудь, а они уже должны были проголодаться, и даже если нет, то тишины от них дождаться очень сложно, но видимому не сейчас. Она заметила, как волчата улеглись в углу логова, чуть зарывшись в солому, забравшись друг на друга. Спокойно вздохнув, она вернулась на своё место и моментально провалилась в глубокий сон. Но выспаться ей не предвиделось. Едва придя в себя, она уже ждала, что волчата вот-вот прибегут к ней, как только проголодаются. Дэя перевернулась набок, поёрзав, устроившись поудобнее, и чтобы деткам было удобно подобраться к груди. Но шло время, а щенки все так же лежали, единым комочком не шелохнувшись. Дэя открыла глаза и сразу заметила, что они лежат так же, как она видела их перед сном. Осторожно поднявшись, она подошла к ним, сунув морду между ними. Они никак не реагировали на появление матери, не шевелились, не ёрзали и не дышали. Волчица начала пастью брать их по-одному и раскидывать на полу, но никто из них не проснулся. Она смотрела на лежащих бездыханных щенков сквозь кромешную тьму и не могла заставить себя шевельнуться. Из ступора вышел шум за пределами комнаты. Распахнулась дверь, и прислужница приказала волчице в покои королевы. Дэя лишь повернула голову в ту сторону и ещё долго присматривалась к ней. Служанка громче вскрикнула на неё, сгорбив спину, залезла в конуру, и за шкирку потащила волчицу за собой. Она не в силах была сопротивляться ей, еле перебирая лапами, плелась за ней. Только один их щенков стал брыкаться лапами, услышав скуление матери.